Елена Глушенко - Оля

– Привет! Нет, со мной все в порядке, – улыбнулась она. – А ты как? Поправилась?

– Да вроде. Тьфу-тьфу-тьфу! Ты же знаешь, мне некогда болеть.

– А мне дали место в общежитии, – сказала Лиза.

– Да ты что! Вот здорово!

– Представляешь?

Я была очень рада за нее. Мне хотелось спросить кое-что, но я не знала как. Она сказала сама:

– Кстати, я нашла другую работу. В смысле, настоящую работу, – поправилась Лиза, смутившись.

– Но это же отлично! – обрадовалась я еще больше. – А где?

– В ночном клубе. Буду танцевать стриптиз.

Я обомлела.

– Лиза! Час от часу не легче!

– Да ты что! – возмутилась она. – Там все совершенно прилично. Если кто руки распускать начинает, охрана мигом за дверь выкидывает. Там с этим строго.

Она замялась.

– Да мне и самой ничего другого больше не хочется. Я, похоже, надолго сексом наелась. Надеюсь, не навсегда.

Я смотрела на нее и не знала, плакать мне или смеяться.

– А как же твоя учеба? Неужели совсем бросишь?

– Почему? Нет, наоборот. Я решила все-таки окончить институт, раз уж с таким трудом туда поступила. По крайней мере, кусок хлеба будет. Ну, а там поглядим. Может, я что-то про себя и пойму.

– Я очень за тебя рада, – искренне сказала я.

Черт с ним, со стриптизом. Говорят, там хорошо платят.

Лиза достала из пакета какую-то коробку и протянула мне.

– Что это? – удивилась я.

– Это тебе. Сотовый телефон, – застенчиво сказала она.

Я потеряла дар речи.

– Там уже есть SIM-ка. А в список контактов я занесла свой номер. Так что ты теперь всегда сможешь мне позвонить.

У меня выступили слезы.

– Ну, перестань, – Лиза тоже расчувствовалась. – А то у меня тушь из-под очков потечет.

– Не буду, – шмыгнула я носом. – Спасибо. Даже не знаю, что сказать.

– Ну, и не говори ничего. Просто я не хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни. Так что пусть это будет такой связующей нитью между нами.

– Это замечательно. Спасибо тебе огромное.

– Это тебе спасибо. За все.

Лиза поцеловала меня в щеку и пошла к выходу. В дверях она обернулась:

– Не теряйся! Звони!

…

Я ворвалась в ординаторскую.

– Сурков! Гляди, что мне подарили!

Он отложил бумаги и взял у меня коробку.

– Ого! Это кто это так расщедрился?

– Поклонник.

– Какой поклонник? У тебя нет поклонников. Только больные. Я – твой единственный поклонник, – заявил этот нахальный тип.

– Ошибаетесь, господин Сурков.

Я отобрала у него коробку и погрузилась в изучение своего сокровища. Телефон был такой маленький, такой хорошенький, такой черненький! У меня в жизни никогда не было ничего подобного!

– Дай, я занесу в него свой номер.

Он потянулся к моей драгоценности.

– Убери руки, – увернулась я. – С чего это ты взял, что мне нужен твой номер?

– Как будущий муж я имею право… – начал этот зануда.

Нет, ну держите меня семеро!

– Кто? – спросила я уничижительным тоном. – Забудь, Сурков. Если я решила пожить у тебя несколько дней, это вовсе не означает, что я собралась за тебя замуж.

Он обиделся.

– Ты меня просто используешь, – заявил он, надув губы.

Ну, что на это сказать? Врать я не умею, да и не люблю. Поэтому пришлось говорить правду.

– Нет, Паша. Я тебя не просто использую. Я тебя использую с удовольствием. Потому что ты мой самый лучший, самый надежный, самый верный друг.

И для подтверждения своих слов я его поцеловала. Очень крепко и очень по-дружески.

– Ты все-таки выйдешь за меня. Когда-нибудь, – сказал он убежденно. – И я сменю фамилию.

…

– Уважаемые посетители! Ваше время истекло.

Я заглянула в седьмую палату.

Женщина в накинутом на плечи халате поднялась с постели и стала прощаться с мужем, который поступил в отделение сегодня утром.

У своего окна дед Игнат с упоением хрустел яблоком.

– Где вы взяли яблоко? – с ужасом спросила я. – Вам же нельзя!

– Унуча принесла, – ответил он с набитым ртом.

Я попыталась отобрать у него огрызок, но он со скоростью звука сунул его в рот. Удивительно, но, похоже, у него все зубы были до сих пор целы.

В растерянности я не знала, что делать.

– Игнат Захарович, вы – сплошное нарушение внутреннего распорядка, – сказала я беспомощно.

– Унуча, мне девяносто два года, – заявил дед Игнат, прожевав остатки яблока. – Сколько, по-твоему, мне еще осталось радоваться? Так что не мешай, Христа ради. Лучше убери-ка это в холодильник.

И скрюченным пальцем он показал на пакет, лежащий на тумбочке возле его кровати.