Анна Чуланова - Прибой

«Ничто человеческое не чуждо писателям!» – подумал Лоран, прислушиваясь к недовольному бурчанию живота. Он откинул крышку тяжелого деревянного ящика, сгреб в ладонь несколько монет и грустно вздохнул. Книга должна появиться на свет как можно скорее, ведь от нее зависит дальнейшее существование бедного писателя. Хочешь есть – берись за дело.

Набросив на плечи прохудившийся плащ, Лоран побрел к пристани, что находилась в трех верстах от старого домика у моря. К вечеру местные рыбаки раскладывали улов на усыпанных сверкающей чешуей столах и надеялись выручить за свой труд хоть немного денег, чтобы не тащить домой полные мешки рыбы.

Лоран любил гулять в приморской деревушке, разглядывать каменные дома и черепичные крыши, подмечая разницу между постройками. Как настоящий творец, он придумывал истории о жильцах каждого дома, составляя портреты героев по внешнему убранству жилища.

Маленький дом с нежно-голубой дверью и кружевными занавесками на окнах мог принадлежать премилой старушке с добрым нравом. Крохотный горшок с бархатными фиалками, спящий на подоконнике кот и аромат печенья с корицей, льющийся из окна, не оставляли сомнений – в этом доме царит уют и хозяйничает заботливая женщина.

А в другом высоком доме из красного кирпича давно не мыли стекла. Запачканные темными разводами, окна мрачно тускнели, не пропуская солнца. Крыльцо было усыпано сухими листьями, ветками и мусором, принесенным ветром. В будке неподалеку спал грязный пес с колтунами в шерсти. Заброшенный дом, вероятно, был собственностью одинокого мужчины, давно позабывшего о радости и легком дыхании перемен.

Пристань укрылась платком серой шерсти неба. Рыбацкие лодки, привязанные к берегу, тихо покачивались на волнах, бьющихся об камни. Горько пахло табаком и свежей рыбой. Заметив оставленную без охраны кучу макрели, компания жирных чаек жадно кричала, хлопая крыльями прямо над сетью. Лоран, озираясь по сторонам, направился к старику, довольно причмокивающему трубку и пускающему кольца синеватого дыма.

– Сэр, я хочу купить несколько штук макрели, – обратился он к старому рыбаку.

– Джек! – крикнул тот и повернул голову в сторону, – принеси рыбу этому господину.

Из лодки выпрыгнул худенький мальчик лет восьми, схватил сеть, вытащил охапку макрели и молча протянул Лорану. Писатель вручил оборванцу несколько пенсов, мальчишка с улыбкой схватил монеты и побежал прочь.

– Говорить не может, а какой ловкач! Золотой ребенок. По хозяйству помогает, рыбу продает и слова против не скажет. Ха-ха-ха, – довольно рассмеялся старик, стряхивая табачную пыль с трубки.

«Уверен, ему есть что сказать тебе», – подумал Лоран, разозлившись на ехидные слова старого рыбака. Ему не понаслышке было известно, что чувствует немой человек в окружении сильных и коварных хозяев.

Мужчина сложил рыбу в мешок и поспешил домой – записывать историю из своего прошлого.

Особняк миссис Периш, богатой и одинокой женщины, у которой жили Лоран с матерью, был окутан таинственными слухами. Одни говорили, что старуха не берет в дом прислугу, потому что страшно боится кражи драгоценного хрусталя. Другие утверждали, что ни одна служанка не возвращалась из странного имения – все бесследно пропадали спустя три месяца службы.

Как бы то ни было, но новая обитательница дома миссис Периш была на слуху у всего городка. Девушка с травянисто-зелеными глазами, обрамленными густотой черных ресниц, напоминала загадочную лесную фею, живущую в своем сказочном мире. Никто не слышал от нее слов, но приходя за свежим хлебом к пекарю, забирая заказ миссис Периш у портнихи и заглядывая в церковь на воскресную проповедь, Этель дарила улыбку нежности каждому, кто встречался с ней взглядом.

Когда Лоран впервые столкнулся с Этель в гостиной, то подумал, что несчастная девушка – новая служанка ворчливой миссис Периш, но вскоре был удивлен новостью о прибытии компаньонки, которой и оказалась зеленоглазая незнакомка.

– С матерью Этель нас связывают годы дружбы – мы вместе росли и учились в академии. Теперь юная леди на моем попечении, – отчеканила миссис Периш за ужином. – Ах, да. Не пытайтесь спрашивать ее о чем-либо – в детстве девочка перенесла тяжелейший менингит и потеряла голос.

Не имевшая возможности говорить, Этель превосходно шила и пряла. Поверх утонченных платьев она всегда носила легкую, словно облачко, пушистую шаль, половинки которой были скреплены на груди жемчужной булавкой. Лоран сразу проникся жалостью к немой девушке и всячески старался помогать ей по хозяйству. Иногда он опережал просьбы миссис Периш и набирал воды из колодца, ходил вместо Этель к мяснику и приносил тяжелые туши.