Анастасия Черкасова - Лаборатория зла

Страх. Она боялась пошевелиться, боялась даже открыть глаза, и даже сглатывать слюну, которой стало почему-то очень много, казалось для нее большой трудностью – не было сил, и звук глотания отдавался во всем теле ужасным грохотом, и казалось, словно грохот этот распространяется по всей округе, становясь отчетливым для любого, кто окажется в радиусе пары сотен метров.

Страх. Надо успокоиться.

Пить, как же хочется пить. Во рту пересохло, но слюна течет. Сердце колотится.

Надо успокоиться.

Голова болит. Куски ее, отлетающие друг от друга, колются на еще более мелкие, мельчайшие части. Больно, так больно. И так хочется пить, что сосредоточиться абсолютно не представляется возможным. Мысли, как и эти раскалывающиеся кусочки внутреннего содержимого головы, как и удары коченеющего от страха сердца, кажется, разлетаются по сторонам, разрушаясь, беспомощно ударяясь о стенки истончившегося черепа, и рассыпаются в прах, не успев даже стать прочувствованными, осознанными, не то что бы иметь какой-то адекватный смысл. Мысли эти были словно чужими, ненастоящими, и крутились в голове, болезненно отдаваясь в ней, не имея под собой ровно никакого смысла, и вызывая одно лишь только раздражение. И боль.

Страшно, как же ей было страшно.

Она вздохнула. Вздох этот дался ей с трудом, он тут же отдался где-то в глубине тела ноющей болью, словно у нее были переломаны все ребра, дыхание перехватило, и ей потребовалось время, чтобы унять разошедшееся сердце и заглушить эту сильную боль, затрудняющую дыхание, и следующий вздох ее дался ей уже легче, грудь впустила воздух уже спокойнее, ровнее, хотя боль не проходила. Быть может, у нее и правда действительно были сломаны ребра – она не помнила во всех подробностях, что с ней произошло, так что не могла понять этого абсолютно точно, но исключить этот вариант, особенно ввиду случившихся с ней обстоятельств, было все же никак нельзя.

Что ребра… Она не могла понять даже в полной мере, что случилось с ее конечностями, и есть ли они вообще до сих пор. Она абсолютно не чувствовала ни рук, ни ног, и было совершенно непонятно, находятся ли они каждая по-прежнему на своем месте или их действительно у нее уже нет. Открыть глаза и посмотреть было все так же страшно, и, к тому же, что-то подсказывало ей, что делать этого не стоит.

Она вздохнула в третий раз и тут же испуганно затаила дыхание, прислушиваясь к окружавшей ее тишине, боясь случайно выдать себя. Никто не должен знать, что она пришла в сознание. Даже если у нее и вправду больше нет ни рук, ни ног, ни даже каких-либо других частей тела, невзирая и на то, что у нее переломаны все ребра, и сердце ее бьется так больно, ударяясь о жалкие обломки этих самых костей – даже если так, все равно, все равно она не сдастся! Если они поймут, что она очнулась, они тут же начнут ее пытать, будут пытать, а затем убьют. Нет, ошибки совершить никак нельзя, любая ее ошибка сейчас станет последней. Она должна выжить. Она жива, она приходит в себя, ее пробуждения пока еще никто не заметил – значит, можно еще что-то поделать, значить, можно придумать, как ей быть. Думай, думай, думай… Да, мысли, кажется, начали собираться из отдельных крупинок в кусочки побольше, кажется, она что-то начала понимать… Да, способность мыслить определенно возвращается. Значит, надо думать. Думай, пока можешь, думай, пока есть время, думай, пока жива, думай, чтобы жить дальше. Думай, думай, думай… Тогда обязательно найдешь выход. Время еще есть, она до сих пор никем не замечена, но кто знает, сколько она еще может пролежать вот так, не выдавая себя. Может быть, у нее есть еще несколько часов, а может, все лишь пара минут. Думай, думай… Жива, можешь соображать – значит, выживешь, значит, можешь. Должна. Главное – не сдаваться. Никогда.

Мысли ползут откуда-то из глубины головы. Она вспоминает. Где она сейчас? Да… Ей угрожает опасность, да… Они похитили ее, она так пыталась от них скрыться, но они все-таки ее похитили. Похитили, чтобы издеваться над нею. Похитили, чтобы проводить над ней эксперименты. Наука развивается – смешно! Чтобы развивать науку, они похищают людей, чтобы ставить эксперименты над ними. Эксперименты над людьми запрещены, да, но ведь это же понятно, это просто очевидно, что существуют подпольные лаборатории, где ставят опыты над людьми. Над людьми издеваются, они страдают, они умирают, чтобы развивать эту гребаную современную науку. Что для ученых смерть пары сотен людей, если дело касается развития глобальных научных знаний? Что для них ее жизнь? Ничто. Если она умрет, они просто выкинут ее труп на помойку, выкинут – или закопают где-нибудь в лесу или на территории глухой промышленной зоны, и никто никогда не узнает, где покоятся ее жалкие останки, как не узнают и того, что на самом деле с нею случилось. Наука – святое дело, цивилизация должна идти вперед, да… Смешно.