Анастасия Черкасова - Лаборатория зла

Оскорбление за оскорблением. И этот человек говорил ей, что она ему симпатична? Наверное, такова была натура доктора Громова – бескрайнее высокомерие. Вероятно, эта была неотъемлемая его черта, без которой существование этого человека как личности было невозможно. Как ни странно, несмотря на это, его слова все-таки не обижали Леру, она уже успела понять то, что что бы он ни говорил, это не способно было уменьшить ее симпатию к нему. Наверное, доктор Громов умел грамотно располагать к себе людей. Или просто у нее не было другого выхода, ведь хоть кто-то в этом ужасном месте должен был вызывать в ней положительные чувства.

– Конечно, – продолжал доктор Громов между тем, – мозг человека развился бы рано или поздно сам по себе, но мы ведь не можем ждать тысячелетиями, пока пройдет процесс эволюции, правда? Мы потеряем тем самым массу времени, а это не имеет никакого смысла. Не говоря уж о том, что человечество может попросту уничтожить само себя в силу своей глупости, так и не дождавшись конечного этапа своей эволюции. Оно, кстати, уже близко к этому.

Лера наконец решилась робко высказать свое мнение на этот счет:

– Скажите, доктор Громов, а разве это будет интересно, если все в мире станет понятным, и не останется в нем никаких загадок? Человеку будет не к чему стремиться, и нечем будет жить. Не лучше ли, если останется в мире хоть пара загадок, изучению которых люди смогут посвящать свою жизнь? Пока что развитие человечества вроде бы идет своим чередом, а насильственное вторжение в строение человеческого организма противоречит законам природы…

– Вздор! – отрезал доктор Громов, повысив голос так, что Лера вздрогнула, но, к ее облегчению, в голосе его не было раздражения, это была скорее лишь снисходительная насмешка, – Фу, милая, – добавил он, поморщившись, – И откуда в столь юном существе столько мракобесия? Впрочем, это лишь доказывает то, насколько ты глупа. Но я не в праве сердиться на тебя за это. Не за этим я и пришел. Все, что я хочу – это спасти тебя. Просто ты сама просила меня объяснить тебе происходящее здесь, а я увлекся своей любимой темой – все-таки это дело всей моей жизни, это-то ты способна понять…

– Простите, доктор Громов, – ответила она, чуть покраснев, – Я не хотела вас обидеть. Вы очень интересно рассказываете, но все же здесь, наверно, не место обсуждать такие темы. Об этом можно разговаривать сколько угодно долго, а мне так хочется спастись, ведь, поймите меня правильно, моя жизнь сейчас, в отличие от вашей, в опасности. Кстати, не могли бы вы сказать, почему все-таки вы решили спасти именно меня? Что отличает меня от других людей, находящихся здесь?

– Ничего, – тут же ответил он, – Ровно ничего. Но – еще раз говорю – ты мне понравилась. Или тебе стоит объяснить природу человеческих симпатий?

Она покачала головой.

– Вот и прекрасно. Кроме того что мне тебя жаль, смею заметить, что я все-таки сам не в полной мере согласен с методами, предложенными здесь, несмотря на свою увлеченность этим делом. Наша лаборатория занимается разработкой препаратов, способных основательно ускорить процесс эволюционирования человеческого мозга, но препаратов, удовлетворивших бы наши требования, еще не было создано, необходимые комбинации веществ еще недостаточно подобраны, а потому с практикой, на мой взгляд, мы поспешили. Вкалывая человеку препарат, мы каждый раз сомневаемся в том, что он будет иметь хоть какое-либо положительное действие, а не вызовет мгновенную смерть или, к примеру, атрофический процесс коры головного мозга, особенно с учетом того, что каждый человеческий организм сугубо индивидуален и имеет, между прочим, некоторые личные непереносимости… В общем, я хочу сказать то, что, пожалуй, наши теоретические познания еще недостаточно развернуты, чтобы заниматься столь активной практикой. Столько людей умирает… Это такие потери! Конечно, когда мы достигнем своей цели, то возникновение высшей расы людей компенсирует вымирание существующих ныне примитивов, но все равно, признаться, лично мне бывает жаль бедных глупых людишек… Как жаль сейчас тебя. Кроме того, честно говоря, я сомневаюсь в том, что из тебя выйдет что-нибудь путное. Ты еще молода, и я думаю, что будет лучше, если ты останешься жить, и проживешь свою жизнь как тебе захочется. Конечно, ты глупа, но, мне кажется, не безнадежна. Поэтому, в силу своей доброты, я дарую тебе жизнь, Лера. Но для того, чтобы у меня получилось тебя спасти, ты должна во всем слушаться меня.