Евгений Сафронов - Город У

Тут подъезд осветился фарами: подъехал кто-то из припозднившихся жильцов. Рослик кинулся к открывшейся водительской двери, оттуда выплыла дамочка на шпильках – в годах, но подтянутая, с маникюром и кокетливыми золотистыми очками.

– Вот чёрт рогатый!.. Да ты напугал меня до смерти… Господи, да откуда ты вылез – из канализации, что ли? – при этом женщина улыбалась – видно, что не из робких.

– Пожалуйста!.. Я… Дайте мне позвонить… Человек погибает…

– Ага, щас, разбежался! Много вас тут таких по ночам ползает, – она внимательно смотрела в глаза Рослику. – Я сама позвоню, если надо. Кому? Номер называй.

Проклятый Димыч был недоступен. Хоть помирай… Если уж не везёт, то по всем статьям! Женщина трижды ему звонила – и без толку. Рослик просто не мог сообразить, что делать дальше. У него несколько часов в голове вертелась только одна мысль – про Димыча. Он олдовый, он Бригадирку вдоль и поперёк исходил… А тут – всё! Пшик. Абонент временно недоступен.

Несостоявшийся диггер сел на асфальт и заплакал.

– Та-ак, этого еще недоставало… – дамочка поправила золотистые очки. – Давай-ка иди на лавку садись. Говори толком: что случилось?

Рослик сбивчиво рассказал.

– Какой там на фиг Димыч! – женщина от возмущения побледнела. – В МЧС сейчас позвоним – и всё. Понял?

– Не надо в МЧС… – запротестовал он, но понял, что деваться уже некуда: карусель завертелась-закрутилась…

Дальше всё произошло на удивление быстро и четко, но Рослик всегда вспоминал об этом, словно о туманном сне, бреде. Ребята из МЧС и слушать не стали про какой-то вход возле Катькиного родника. На уши подняли местных городских коммунальщиков, и те подсказали, из какого канализационного люка можно быстрее всего добраться до того места, про которое рассказывал Рослик. Точных координат он, естественно, не знал, но коммунальщики тут же сообразили, о чём говорит этот грязный, как леший, парнишка.

– Мы в Бригадирку раз в год лазим, – рассказывал седой коммунальщик молодому и серьезному МЧС-нику; никто из их бригады даже не смотрел в сторону Рослика. – Обычно зимой. Прочищаем засоры. Я сразу понял, где это.

В трубу полезло двое коммунальщиков, двое МЧС-ников и горе-диггер. Его убеждали не строить из себя героя, «ты уже и так натворил делов, парень, иди-ка отдохни», и всё в таком же духе – но он не отступил и полез. Убедил их, сказал, что с ним они быстрее найдут девчонку.

Когда добрались до места, – ошибиться было невозможно, ведь он сам накидал здесь кучу камней, вытащенных из ливнёвки, – Синдры там не оказалось. Обыскали большую часть бетонки – километр туда, километр обратно. Потом, уже на поверхности, Рослик, который отрубался из-за усталости и нервов, догадался позвонить родителям Синдры, и те, отматерив диггера, сообщили, что она дома. Привёл ее великий Димыч – вот он-то герой и подлинный друг. Оказалось, что олдовый диггер тусовался у выхода в Татарском овраге и, не дождавшись их, сам полез в бетонку.

Дрожащими руками Рослик взял у одного МЧС-ника прикуренную сигаретку и долго сидел на корточках, смотря на свои черные от грязи сапоги.

– Пойдем-ка, парень! Тебе еще всякие бумаги подписывать, объяснительные и другую ерунду. Штрафами, наверно, отделаешься, но будь моя воля – я бы тебя серьезнее наказал, чтобы не совался туда, куда не просят, – сказал ему старший из бригады.

Рассвет он встретил, трясясь в дежурной машине. Там и заснул – и снилась ему не Синдра и не бетонка, а папа. Он говорил, что с удовольствием взял бы сына к себе, но тому еще рановато.

«Да и У. тебя ждет, Рослик. Давно ждет. У тебя же сердце настоящего исследователя!» – он эту папину фразу запомнил дословно. И потом вспоминал много-много раз.

1.

Когда пишешь заявку на грант, возникает два противоположных желания: чтобы всё срослось и чтобы деньги всё-таки не дали. Объясняется это противоречие просто. Если средства не выделят, то хороший проект накроется медным тазом. И никуда мы не поедем, экспедиции не будет.

А если грант каким-то чудесным образом выиграли, то тут еще хуже: бросай всё, езжай к чёрту на кулички, пиши, работай – статьи, конференции, отчётность. Как говорит Татьяна Федоровна в подобных случаях: «Охи-ох! Грехи наши тяжкие, антропологически-социологические».

Но я всё-таки радовалась нашему выигранному грантику «до усёру». Это уже выраженьице моей младшенькой сестрёнки. Катик, я тебя love!)

2.

Проект назвали «Малые города России. Фольклор, антропология, социология». По-моему, слишком общо. Но мое дело маленькое – поработать по своей теме, отписать три статьи, выступить на двух конфах, плюс посильное участие в коллективной монографии.