Константин Сомов - К своим, или Повести о солдатах

– Почти, – улыбнулся я.

– Мы с ней на Арбате познакомились, – улыбнулся и Князев, – ну и пошли в кино, я билеты достал. Думаешь, простое дело было достать? Вот то-то. Веришь – нет, у нее губы всегда сладкие были.

– Так вы что с двумя девушками сразу встречались?

– А что тут такого? – непритворно удивился бывший московский курсант. – С одной в одно воскресенье в увольнении, с другой в другое. Знаешь, как тянуться приходилось, чтобы увольнительные все время получать? Я, может, потому так тянулся и учебу одним из лучших закончил.

С Эльзой мы на книжные развалы ходили, в театр даже один раз. Три компота я комсоргу в училище, который билеты на дневной сеанс раздавал, за еще один билет для нее отдал, а вышло зря, не понравился мне этот театр. Другое дело футбол, вот это дело, москвичи по нему с ума сходили. Там знаешь как интересно было, они вот тут за пазухой, – Спиридон Афанасьевич показал где, – проносили на стадион голубей, и когда команда, за какую болеешь, гол забивает, ты этого голубя в воздух. Красота. А с девушками…

Понимаешь, какое дело. Эльза, конечно, хорошая девушка была, умная, симпатичная, но она с родителями жила, а Наташа одна и у нее своя комнатка была маленькая правда очень, но своя. Она и все. Ну, ты ж мужик, соображать должен, что к чему. Она мне говорит: «Купи мне платье из креп-жоржета, они сейчас самые модные». А у меня на такое платье денег нету, купил шляпку. Подулась маленько, но потом, смотрю, отошла, понравилась ей шляпка. А я ее еще в «Коктейль-холл» сводил. Он один тогда в Москве был, в него очередь огромная стояла. Ну, я пробился. Коктейль ей взял, как сейчас помню, «Маяк» он назывался. Ликер, яичный желток, коньяк. Шик просто! Сам я его, правда, не пробовал, – сознался Князев, – еще на одну порцию у меня денег не хватило. Пивка потом кружечку у ларька выпил.

Отставить, солдат! – неожиданно резко оборвал себя Князев и, разливая по стопкам водку, попросил. – Ты уж прости, что наговорил тебе всякой всячины, просто время это, Москва, больно мне дороги. Никогда потом такого времени ясного у меня в жизни не было, вот я в воспоминания и ударился. А что до войны, так она рядом уже была. Первого мая 41 года я вместе с другими выпускниками училища в параде участвовал, а потом получил лейтенантское звание и назначение на западную границу отбыть, не задерживаясь. Я и не задерживался.

Только понимаешь, какая штука, – поднял верх палец Спиридон Афанасьевич. – Не хотелось мне одному в гарнизон ехать, скучновато одному без бабы, женщины то есть. Да и пора было уж мне женой обзавестись, да и ребята многие, как им из Москвы уезжать, расписались со своими девушками и те вместе с ними поехали. А я то чем хуже? В общем, загорелось мне жениться, а раз загорелось, решил так и сделать. Не знал только, кого выбрать. Хотя я на всякий случай еще раньше обеим намекал на женитьбу. Эльза та отмолчалась, будто не слышала ничего, а Маша рассмеялась: «Ладно, – говорит, – подумаю». Ну, я решил серьезный разговор для другого случая отложить. Вот случай и пришел, кармана нет больше, чтоб откладывать.

Подумал я тогда так. Симпатичные обе, хорошо. Эльза построже, поученее; это и хорошо, и плохо. Захочет еще мной командовать, а мне это зачем. Маша командовать точно не будет, да скучновато с ней бывает, хоть и хорошо когда вдвоем, из постели бы не вылезал. Лопух я, конечно, тогда был со всеми рассуждениями своими, – усмехнулся Князев. – Ну да, какой был. Хотелось жениться и все тут. Чтоб со службы тебя встречали, обнимали – целовали, тарелку с горячим борщом на стол перед тобой ставили. Обихода домашнего хотелось, надоела казарма то.

И все ж таки с Эльзой я с первой встретился, предложил ей расписаться и ехать со мной. Она не согласилась, не могу, говорит учебу оставить и вообще к такому серьезному делу, как замужество, пока не готова. Ну, а Маша сказала, что без Москвы жить не может. Вот если бы меня в столице оставили служить, тогда бы согласилась пожениться, а так…

Про Эльзу с Машей больше не знаю ничего. Адреса у меня были, но писать не стал, чего слюни по бумаге развозить, да конверт казенный портить. Хорошо, конечно, что ни та, ни другая со мной не поехали, – вздохнул Спиридон Афанасьевич, – бомбы то нация цивилизованная на всех без разбору сыпала и по беженцам «мессеры» поливали сверху, как по боевым колоннам.

А тогда обидно, конечно, было, но недолго. Подумал, парень я молодой, командир РККА, успею еще жениться. Как говорится: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло». Начистил я свои сапоги хромовые хорошенько, отведал пива с раками в привокзальном буфете и дунул на Запад.