Арина Зарудко - Молитва к звездам

Кэрри, к слову, была абсолютно счастлива с самой собой. Конечно, в будущем ей захочется настоящей любви и надежного спутника рядом, но в период юности весь ее романтический пыл был направлен на расширение своего кругозора и мечтания. Она много читала, учила языки с помощью преподавателей, а когда достигла совершеннолетия, поступила в университет, что было для нее огромной победой. Семья одобряла ее порывы, и это еще больше подстегивало Кэрри совершенствовать свои способности и развиваться, чтобы принести пользу обществу и своим родным. Единственное, что стало тревожить некоторых членов семьи Кэрри, так это факт того, что она совершенно не стремилась выйти замуж. Ей было двадцать три, ей часто предлагали руку и сердце, вокруг нее было достаточно поклонников, но, увы, она всех отвергала.

– Папа, я не ищу любви, но жду ее. Что я могу поделать, если пока она не стремится завладеть моим сердцем? – ответила она однажды на расспросы отца по поводу ее замужества.

– Я понимаю, милая, и поддерживаю тебя в твоих доводах. Выходить замуж нужно с трезвой головой и открытым сердцем. Ты долго училась и созревала, и теперь, я надеюсь, ты открыта для любви, и она непременно впорхнет в твое сердце.

Так и случилось. Кэрри познакомилась с Эдвардом Стоуном, когда отправилась работать в Лондон. Она не могла не влюбиться в него без памяти: он был хорош собой, умен и полон амбиций. Но об этом позднее, а сейчас вернемся к обеду, на котором состоялась судьбоносная встреча.

Нора не могла прийти в себя от осознания произошедшего. Сейчас она вспоминала, как любила свою подругу в юности и как обещала всегда поддерживать с ней связь. Однако, как часто бывает в жизни, исполнить обещание Норе не довелось. После замужества она стремительно распрощалась с прежней жизнью и стала строить новую, постепенно освобождая сознание от пут прошлого. С родителями она общалась мало, пары писем в месяц было вполне достаточно по ее разумению, прибавим к этому встречи раз в год и стабильную материальную поддержку, подарки и гостинцы. Нора оправдывала себя псевдозанятостью, обязательствами замужней дамы, она задаривала семью подарками, пытаясь откупиться от их присутствия в ее жизни. Она ненавидела своих родителей, они тиранили ее в детстве, и она не желала быть связанной с ними после брака. Своих детей она воспитывала в любви и чрезмерной опеке, дабы они не относились к ней так, как она относилась к своим родителям. К Кэрри же она испытывала самые теплые чувства, она любила подругу, и в данную секунду не могла явственно вспомнить, когда последний раз писала ей. Возможно, Кэрри напоминала о жизни в Солсбери, безрадостном детстве и строгих родителях. Как бы то ни было, она забыла. Забыла о возможно лучшем человеке в ее жизни, о верном друге, который воспитывал в ней силу, который развлекал и веселил ее, когда она получала выговор от учителей и затрещины от отца. Она забыла друга, который всегда говорил ей правду, какой бы горькой она ни была. Искренность и трезвая оценка ситуации – вот, чего не хватало Норе долгие годы от окружающих ее людей. Она так и не нашла лучшего друга: ни в лице мужа, ни в бесконечном потоке знакомых. И только в эту секунду, впервые за двадцать пять лет она это поняла.

Обед прошел как нельзя лучше. Здесь были высокопоставленные лица, люди более низкого ранга, люди искусства и культуры, военные и медики, ученые и содержанки. Настоящая смесь взбитых сливок и вареной кукурузы. Этим отличалась Кэролайн Стоун – она любила разных людей и не стеснялась садить их за один стол, она считала, что социальные предрассудки – глупейшая вещь на земле после войны, и умело лавировала между представителями всех сословий. На ее вечерах всегда было многолюдно и интересно, из-за присутствия столь различной публики дискуссии становились оживленными и яркими, а знакомства, завязанные на таких обедах, открывали многим посетителям новые и привлекательные перспективы. Вот и сейчас все бурно беседовали, рассуждая о близившейся войне и предлагая разные варианты исхода.

– Демократия – вот выход для нас всех! – стучал по столу один революционно настроенный пианист. – Революция во Франции дала огромные и сочные плоды, Англия должна быть следующей.

– Но позвольте, война коснется не только Англии, неужели весь мир должен обратиться в хаос? Ведь безграничная свобода приводит к саморазрушению! – отозвался вице-губернатор Лондона.

– Война вообще может миновать Великобританию, господа. Или, что было бы великолепно, вообще не начаться! – подхватил один худощавый аристократ в идеально накрахмаленной рубашке, явно ратующий за нейтралитет.