Александр Стрекалов - Моя Богиня. Часть первая

Но и на истфаке он разочаровался в итоге, хотя и понадобилось ему для этого на год больше по времени, чем это случилось дома. И здесь ему категорически не нравились люди – и студенты и преподаватели, все! – которых он додиками считал, которых до глубины души презирал, “оторванных от жизни и от земли чистоплюев”, и практически не общался. А главное, он перспективы для себя не увидел в будущем – потому что понял, что в большую науку без связей и блата ему не попасть. Да и есть ли она в природе – большая и серьёзная наука? Не миф ли это? не обман людей? не дьявольская ли пропаганда? или же очередное псевдонаучное надувание щёк и переливание из пустого в порожнее в угоду кому-то, но только уже на исторической, а не на философской почве?… На эти краеугольные для себя вопросы он ответа за два студенческих года не получил – и расстроился сильно, затосковал. Потому что преподавать историю в школе после истфака или заживо гнить в архивах или музеях страны вместе с жирными и тупыми бабами, сиречь превращаться в никчёмного обывателя, он не был готов и под страхом смерти – этому всё его буйное естество противилось!!!…

Весной второго курса он, всё для себя опять тщательно взвесив и хорошо обдумав, перестал ходить на занятия, готовиться к четвёртой сессии, как все. А в мае он пришёл в деканат твёрдой поступью и забрал документы. И опять был отчислен – уже с истфака. После чего он сухо простился с товарищами по комнате, собрал вещи быстро и поехал на электричке в родную Максиму Кремнёву Рязань, где без труда поступил в воздушно-десантное училище, чтобы стать в будущем офицером-десантником.

Товарищи по комнате, и Максим в их числе, всю весну уговаривали его не делать этого, а попробовать куда-нибудь ещё поступить – в технический вуз Москвы, допустим, или медицинский тот же. Армия, убеждали хором, она Армия и есть. Там все по Уставу живут, по команде начальников; процветает пьянство и грубость нравов, без-культурье, рукоприкладство и блуд с чужими жёнами от избытка сил… Но Сашка был непреклонен, говорил, что ни инженером и ни врачом он становиться не намерен. Потому что отлично знает, что это такое – насмотрелся, мол, на родителей своих, и их ошибки повторять не хочет.

Он рассказывал весенними вечерами, пока ещё не уволился, пока в комнате жил, про своего отца, инженера-конструктора из горьковского оборонного НИИ: как сидит его батюшка вот уже 20 лет за одним и тем же столом – да с бабами вместе, штаны протирает; целыми днями гоняет чаи от скуки, сушки жуёт и жуёт, толстеет и вырождается от них и сидячей работы, качества мужские теряет, достоинство, волю и силу. А с ними вместе – и жизни смысл, в себя самого веру. Дома ноет и жалуется постоянно, что, мол, не ценят его, не любят, не продвигают по службе; что люди в отделе говно, как и сама профессия инженера, которую он себе совсем не так представлял, когда в институте учился. «Короче, всю жизнь общается с бабами мой папаня, бабью работу делает, – зло резюмировал Сашка тот свой рассказ, – и сам при этом как баба стал, что и смотреть на него со стороны тошно. Я, пацаны, таким вырожденцем и нытиком быть не хочу, таким слизняком толстожопым. Уж лучше сразу повеситься или застрелиться…»

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.