В. Стоянов - Такие разные дороги жизни

Не только смелостью, всем своим поведением молодые подпоручики сумели завоевать доверие солдат. Да и как Котлинский мог проявлять к ним высокомерие, его отец из крестьян, сыну дал образование продав последнюю корову, переехал в город, во всем себя ограничивал, только чтобы сын выучился. Подпоручику Стржеминскому учиться было легче, он из дворян, отец подполковник, отдал сына в одиннадцать лет в военное училище, воспитал уважать солдат. Война и защита крепости уравняли всех воюющих. Уже не наблюдалось той разобщенности солдатской массы и офицеров, которая имела место в мирное время. В прежние годы офицеры держались по отношению к солдатской массе высокомерно, отчужденно, случались и мордобои. Многие офицеры не считали солдата за человека. Сейчас такого не наблюдалось. И не потому, что боялись получить пулю в спину от обиженного солдата, а потому, что солдаты здесь ничем не отличались от офицеров, война уровняла их положение. В атаке перед пулей все равны, пуля не различает звания, там как нигде нужна помощь и взаимовыручка. Ели из одного котла, за спины друг друга не прятались. Нигде так, как на войне, офицеры, не смотря на свою кастовость и сословность, начинали понимать: они ничто без обученного, грамотного и патриотично настроенного солдата. И комендант Осовецкой крепости генерал-майор Бржозовский Николай Александрович, сменивший в январе пятнадцатого года генерал-лейтенанта Шульмана, неоднократно повторял: солдата нужно беречь. И сам никогда не повышал голос ни на рядового воина, ни на офицера. За что пользовался авторитетом у солдат и офицеров, хотя лично в атаки не ходил, но руководил обороной крепости умело. Он, как никто понимал, как много зависит от солдатской массы, с юности с ними в окопах. Участник русско-турецкой войны, похода на Китай, воевал в русско-японской войне, ранен и контужен, прошел путь от подпрапорщика до генерал-майора, человек сурового вида, однако суровость его чисто внешняя. За справедливость и грамотное управление обороной крепости завоевал уважение не только подчиненных, но и высшего командования. К солдатам и офицерам относился уважительно, строго следил, чтобы командиры не позволяли себе пренебрежительного отношения к солдатам, проявлять грубость, лично проверял довольствие солдат. Офицер до мозга костей, он лично обходил посты и форты, если делал замечание, все – от солдата до полковника тут же старались исправить положение. Уважали его безмерно. Он дольше всех находится в крепости, поскольку еще в одиннадцатом году назначен начальником Осовецкой крепостной артиллерией. Только недавно он стал комендантом крепости. Бржозовский мужчина хотя внешне суровый, неулыбчивый, никогда не повышал голос, говорил ровно, но веско, речь логически правильно выверенная, без лишних нравоучений. После своего назначения, он собрал на совещание офицеров и строго изрек:

– Даю право любому офицеру пристрелить меня, если я приму решение сдать немцам крепость, – заявил он, обошел всех офицеров, каждому заглянул в глаза, словно проверял, все ли правильно истолковали его приказ, прошел на свое место и продолжил совещание.

Подобное заявление коменданта вызвано тем, что самая сильно укрепленная Новогеоргиевская крепость, у которой сто тысячный гарнизон при тысяче тяжелых орудий после десяти дней осады сдалась при предательстве коменданта крепости генерала Бобыря. В плен попали двадцать три генерала и свыше двух тысяч офицеров. Комендант крепости Ковно генерал Григорьев струсил и покинул свои войска. Позорные страницы первой мировой войны, о которых тоже нужно знать. О крепости Осовец необходимо не только знать, но и помнить. Нет в истории российской более достойного подвига, как оборона этой маленькой, по тем меркам, цитадели. Крепость Осовец перестраивали и укрепляли в течении последних десяти лет, однако к началу войны до конца модернизировать не успели. И этой не большой, слабо укрепленной, без тяжелых орудий крепости предстояло противостоять более сильному противнику в течении полугода, и только по приказу командования защитники оставят крепость, которая могла остаться далеко в тылу немцев.

Солнце нещадно припекало, поручик Котлинский привстал, выглянул за стену, на поле перед крепостью, за нашими окопами и траншеями располагались траншеи немцев. В бинокль и ясную погоду хорошо видны немецкие укрепления и солдаты противника. Немецкому командованию эта крепость, как кость в горле. До этой крепости они легко и быстро разгромили несколько укрепленных европейских твердынь, и этой цитаделью хотели так же без значительных потерь овладеть, да не тут то было. В лоб ее не взять, и обойти невозможно. Справа и слева болото. Только через крепость по железной дороге и насыпи можно продвигаться вглубь российской сторонки.