Нина Спицына - Нам не дано предугадать… Рассказы

Отстрелялась я очень удачно: из ста возможных очков выбила 97. За спиной воцарилась мёртвая тишина. Ровно такое же количество очков набрала молодая девушка. Чтобы определить победителя, инструктор выдал каждой из нас ещё по три пульки. Мы должны были стрелять одновременно. За спиной стояла гробовая тишина. Какой-то мужчина изрёк риторический вопрос: кто же победит, молодость или мастерство? Не сомневаюсь, всем хотелось, чтобы победила молодость.

Но победило мастерство!

Да! Я оставалась внучкой своего деда…

Раздались одобрительные возгласы. Турнир закончился. После вручения почётных грамот участники и зрители стали расходиться. Задержался только преподаватель университета.

Я заплатила за 10 выстрелов и снова взяла в руки винтовку. И десять раз попала в «яблочко». Инструктор предложил нам с мужчиной-победителем посоревноваться между собой. Но препод посмотрел на меня и молча удалился. На следующее утро за завтраком он первым поздоровался со мной.

…А вот и дом тёти Шуры.

Она уже ждала меня. И лишь только я дотронулась до кнопки звонка, как дверь сразу же отворилась. Мы обнялись. Старенькая тётушка прижала меня к себе и прослезилась…

Мы сидели на маленькой уютной кухне, тётя угощала меня вкуснейшей жареной картошкой и домашними котлетками. Затем мы пили чай с тортом и конфетами, которые я купила в кондитерской. И всё говорили, говорили и не могли наговориться.

Тётя Шура поразила меня своим трезвым умом и твёрдой памятью. Она помнила всех родственников, знала по именам всех внуков и правнуков нашей большой родни. Она всё обнимала меня, гладила по голове, по плечу и приговаривала, какая я стала взрослая и «ладная». Да, для старшего поколения мы, даже и в свои пятьдесят лет, будем оставаться детьми.

После чая тётя Шура предложила перейти в «залу». Она достала из старого шкафа не менее старый альбом с фотографиями, который ей достался от матери. Мы удобно расположились за большим столом, тётушка не спеша протерла лоскутом свои старые очки, и мы приступили к просмотру.

Какая прелесть эти старые альбомы с их потрёпанными страницами и старыми фотографиями. Тётя Шура мягко переворачивала пожелтевшие страницы, бережно гладила фотографии и рассказывала, кто есть кто. Какие-то снимки я видела раньше в родительском альбоме, некоторые рассматривала впервые, узнавала кого-то из родственников.

– А вот, узнаёшь? – и тётя Шура перевернула следующую страницу.

Хотя прежде я не видела такой фотографии, но эти лица я узнала сразу! Это были мои дед Егор и бабушка Мария. Кто-то запечатлел их во время установки сруба на таёжном участке. Вот они, несколько ульев. А дед и баба присели отдохнуть на бревне. Дед был в своей старой шляпе, а бабушка – в знакомом мне по фотографиям клетчатом платье и белой косынке на голове.

– А как же! Это моя бабушка. А это мой дед-охотник! – торжественно объявила я.

– Какой охотник? – не поняла тётушка.

– Да дед мой, Егор Тимофеевич, охотник-таёжник.

– Да что ты, милая! Он после Гражданской и ружья-то в руки никогда не брал. Ну что ты на меня так смотришь? Обмерла-то чего? Говорю тебе как есть. Уж я-то знаю. И на охоту он никогда не ходил, хоть и жили они в тайге. Были бы живы твои родители, они бы подтвердили мои слова.

Моя бабушка и мать тёти Шуры были родными сёстрами, и, конечно же, тётя Шура хорошо знала свою тётю, а мою бабушку, Марию и её мужа Егора Тимофеевича, и в молодости она нередко бывала у них в гостях. И всё же я не могла поверить.

– Ну что Вы, тётя Шура! Этого быть не может! Я помню, как мама рассказывала, что дед знал все повадки животных и голоса их понимал.

– Верно говоришь. И знал, и понимал. Только речь-то наверняка шла о домашних животных. Твой дед безошибочно мог выбрать при покупке самую удоистую корову. Ему было достаточно взяться за вымя, чтобы определить, много ли молока она будет давать. Он по мычанию коровы уже знал, болит ли у неё чего или она сена просит. Он знал, что делать, если не дай бог корова «жвачку» потеряет. А уж как он понимал лай собак, так это отдельный разговор.

– У них было охотничье ружьё! Я сама видела на старых фотографиях, оно на стене висело, – не сдавалась я.

– Висело. Только ружьё то было дядьки твоего, который из экспедиции не вернулся. Но дед твой на охоту с ним никогда не ходил. Так и продали его потом кому-то.

Этого не могло быть! Этого просто не могло быть!!!

– А дед твой потому ружья в руки не брал, что с Первой мировой войны едва живым вернулся.