Алексей Галкин - Стой под дождём

Человек должен нести ответственность за свои вольные или невольные ошибки. Разница только в том, что за сознательно совершенный грех он отвечает сам. Стыд, страх, потерянность, одиночество рано или поздно, приведут его к покаянию, и необязательно в церковь. На невольные же грехи, Бог укажет.

Мы часто спрашиваем себя: «За что же на меня такое свалилось? Почему в семье не ладится? Почему сын наркоман? Почему дочь совсем «отбилась от рук»? Почему ограбили именно меня? Я же каждую копейку нес в дом, я же отдавал всего себя жене и детям? За что? Почему? Кто виноват?». Взять бы и просто подойти к зеркалу, посмотреть на отражение внимательно, пристально и может быть тогда, вспомниться ненароком, как отгоняли от себя надежных друзей и преданных женщин, как празднично, с вином и водкой, входили в храм, как зло потешались над монахами в Лавре, обливали грязью коллег и знакомых, закручивали интриги, распускали сплетни. И никого не надо обвинять. Сами мы во всем виноваты, сами мы великие грешники.

И когда я в три секунды стал инвалидом, когда дом опустел, и замолчал телефон, я понял, что схожу с ума. Вечерами, когда абсолютно нечего делать, я стал самому себе звонить с мобильного на домашний, чтобы слышать голос ранее ненавистного телефона. Я перестал смотреть телевизор, так как не имел возможности поделиться с кем-нибудь увиденным, по той же причине перестал читать прессу. Уткнувшись в Достоевского и в Библию, я перестал выходить из дома, добровольно приковав себя к кровати. Единственным моим другом, не бросившим меня, был Александр Дашков, изредка приходящего ко мне поболтать, попить кофейку и отвлечь меня от разных дурных мыслей. Но когда прошли эти три секунды, растянувшиеся в два года, я вдруг ясно понял, что не имею никакого права кого-то осуждать. Все это – предупреждение с Неба, Бог просто предупреждает меня: «Одумайся! Зачем губишь душу свою? Остановись!». Я прислушался и остановился. В то же самое мгновение, я неожиданно для себя понял, что восхищаюсь каждой травинкой, каждым листочком, что люблю все человечество в целом и каждого человека в отдельности. Врачи, к тому времени плюнувшие на меня, с нескрываемым удивлением обнаружили мое нежелание уходить в мир иной. Постепенно рука и нога начали выполнять привычные для себя функции, мозг заработал в обычном режиме, причем мысли стали глубже и объемнее. Речь, правда, не очень хотела приходить в норму и вызывала некоторое беспокойство. Но одно я понял – это предупреждение и Господь не оставит меня, он даст мне еще шанс, надо только перемолоть в себе гордость и тщеславие.

Поэтому, сейчас, когда я кому-то стал нужен, когда кто-то нуждается в моей поддержке, я просто обязан выполнить то, о чем просит меня потомственный дворянин, господин Дашков. Ни ради своей гордости и тщеславия, ни для доказательства того, что я еще в состоянии делать полезные и приятные дела, а просто для самого Саньки, не оставившего меня в трудные дни, когда дом опустел и замолчал телефон, для моего единственного друга…

И опять перед моими глазами, в памяти моей поплыли картинки бурной юности.

…Эх, Володя, Володенька! Как же мы рассекали с тобой по Москве много лет назад. Все лучшие рестораны готовы были всосать нас, будто пыль в пылесос, в свои объятья. ВТО и ЦДРИ расстилали перед нами изысканные закуски и вливали в нас армянский коньяк. Володька Кудинов, подающий надежды режиссер «Мосфильма», снявший к тому времени несколько, довольно скандальных, фильмиков в «Фитиле», безукоризненно выбритый, надушенный, в строгой финской «тройке», с модельным прикидом на голове, стрелял своими веселыми и озорными глазками во все стороны. Это были не глаза, а петарды, прицельно поражающие женские сердца. Я же всегда носил ярко-синие, потертые, где надо, джинсы-дудочки, очки, как у кота Базилио, темные и круглые и на голове великолепнейшую шевелюру до плеч. Так что нас с Володей всегда было видно за версту еще и потому, что он был под два метра, а я на голову ниже. Кроме того, он обладал феноменальной способностью – разговаривал исключительно матом, да и как я понял из телефонного разговора с ним, мат остался его лучшим другом по сей день. Нет! Все деловые встречи начинались всегда довольно пристойно. «Прошу вас…», «позвольте отрекомендоваться», «что вы, что вы», «если вам будет угодно», «если вас не затруднит», и так, в таком духе встреча продолжалась максимум пятнадцать-двадцать минут. Но потом!.. А потом текла река-Мат. На нашей Земле есть разные реки: Волга, Миссисипи, Амазонка и т.д. У Володьки Кудинова была собственная река, лично им открытая, причем она была гораздо полноводнее, чем выше названные, со всевозможными порогами, отмелями и водопадами. Имя ей было – Мат.