ЕКАТЕРИНА БЛЫНСКАЯ - ВРЕМЯ ЛАСТОЧЕК. Роман о первой любви

Глеб вздрогнул.

– А с кем она сидит? С мелюзгой?

– Нет, почему, с сыном лесника! – гордо сказала Нина Васильевна.

Глеб вылупил глаза и заметил из акации бренчание струн и тихий разговор, перерываемый смехом.

– Он… же… совсем мелкий…

– Они только познакомились.

Глеб, бросив Нину Васильевну, чуть ли не побежал в акации.

Сын лесника, Вовчик, симпатичный конопатый и голубоглазый паренек лет пятнадцати, узнав от мелких, что приехала новая соседка, пришел знакомиться. Он приволок гитару и попросил Лизу настроить ее. Светлые ресницы, аккуратные веснушки, взволнованный голос его понравились Лизе.

– А ты умеешь играть? – спросил он, закусив губу и глядя ей в вырез рубашки.

– Умею… И настроить могу.

– Научи меня… играть, – сказал таинственно Вовчик, и тут в акации вломился Глеб.

Он не просто вломился, он вломился на Отченашевой лошади Вишне, которая переломала сучья халабуды, любовно построенной мелкими Мешковыми для карточных посиделок.

– Эй, – крикнул Вовчик, – Горемыкин! Отвали!

– Я те отвалю! Пошел вон! – рыкнул на него Глеб.

Лиза, схватившись за гитару, замерла перед лошадью.

– Елизавета, а я вот лошадь взял… Хотите прокатиться?

Вовчик быстро пошел домой, ругаясь и чуть не плача, ибо он был смятен.

– Хочу, давай свою лошадь, – сказала Лиза.

Глеб слез. Лиза передала ему гитару.

– Подержи гитару… Эх ты… Кузнечик… Скачешь? На мелких? Да?

Она запрыгнула на лошадь без труда, благо ходила в Москве в секцию верховой езды в Нескучном саду.

– Дай-ка мне теперь гитару, – сказала Лиза, – надо ее Владимиру вернуть.

Глебу так хотелось рассобачить эту чертову гитару о землю, но он, опустив голову, дал ее Лизе.

– А вы за что держаться будете? – спросил он.

– Я буду, буду, – ответила Лиза и сжала бока Вишни острыми коленками. – Я умею держаться!

Правда, спортивные нейлоновые штаны скользили, и она едва держалась без седла, но нельзя было не проучить этого нахального Глеба.

Лиза, выехав на дорогу, ударила Вишню пятками, та припустила, будто слепая, вперед.

Лиза догнала Вовчика у Шкуркиной хаты и остановила Вишню. Та скривила морду под трензелем. Вовчик, покраснев, взял гитару.

– Послушай, я прокачусь на лошади… и ты давай, хочешь?

Туман из глаз Вовчика выветрился. Он расцвел как маков цвет.

– Хочу!

– Вернешься к моему дому, ага? И не обижайся на этого Горемыкина.

– Ага! Ты пока прокатись, а я домой гитару занесу! – и Вовчик, схватив гитару, побежал на кордон.

Вишня слыла норовистой лошадкой. Лиза с шиком пронеслась мимо Глеба, стоящего у железных ворот Отченаша, и, чтобы Вишня не остановилась, несколько раз ударила ее со всей силы прутком по ушам.

Вишне, как и любой другой лошадке, это не понравилось. Она рванула вперед. Лиза, испугавшись, догадалась, что Вишня понесла.

И Вишня, действительно, храпя и задыхаясь, полетела в сторону берега. Поминая, что там обрыв, Лиза уже думала, как ловчее соскочить.

Но соскочить не получалось, Вишня неслась со скоростью света, и Лиза, вцепившись в косматую гриву, только старалась напрягать коленки, чтобы удержаться на ее спине. Хорошо еще, что лошадка не брыкалась и не дыбилась. Иначе падение было бы обеспечено выдохшейся Лизе.

Наконец, проскакав над кручей, своенравная Вишня, не слушаясь трензеля, повернула домой, устав, и снова ускорилась. Правда, теперь ее бег был осознанным, она спешила к себе.

Глеб уже хотел бежать за Рёвой, чтобы нагнать Вишню, но та с воинственным топотом и перекошенной от узды пастью возвращалась.

Лизу подкидывало на ее спине, как куклу, волосы ее лисьим хвостом вились позади.

Глеб выбежал вперед, и, схватив Вишню и одновременно Лизу, которая свалилась на него, остановил обеих.

Вовчик сидел под палисадником на корточках, озадаченный и грустный. Он, видимо, что-то услышал от Глеба, пока Вишня мотала Лизу по улицам Антоново. Вишня была в крайнем возбуждении.

– Иди, катайся, ты же хотел! – крикнул Глеб.

Вовчик поматерился. Он еще не очень хорошо знал Глеба, потому и позволял себе попетушиться.

– Что ты орешь, как не в себя, обморок ты бледный! Иди, говорю, садись и ехай! – ответил Глеб, треская по воздуху разгоряченной плетью.

Лиза, отдуваясь и превозмогая боль в ногах, растирала голеностоп.

– Бешеная какая-то! Не катайся! Понесла меня, дура ненормальная!

Глеб, лукаво улыбаясь, указал Вовчику на спину Вишни.

– Ты же хотел кататься? Иди, катись! Или что, ссыканул?