Алексей Закревский - Ромео и Джамиля

– Ты… Ты в каком классе учишься? – парень всё не решался спросить о самом главном, что его интересовало.

– Девятый заканчиваю.

– А… – солдат аж вспотел, проклиная себя за нерешительность.

Джамиля сделала ещё несколько шагов вниз.

– Ты когда-нибудь придёшь сюда? – наконец решился он и тотчас же возненавидел себя за этот вопрос.

– Не знаю. Если Лейла будет тут пасти овец, то я тоже приду.

– Приди, пожалуйста. Я хочу тебя ещё раз увидеть, – с трудом выдавил из себя юноша. Он почувствовал, как жаркая волна стыда хлынула ему в лицо. Не желая, чтобы девушка заметила его покрасневшую физиономию, Шамшур резко развернулся и зашагал наверх, ни разу не оглянувшись.

Джамиля стояла и смотрела ему вслед.

На первый фильм они всё-таки опоздали. Шамшур сидел на подоконнике и совершенно не интересовался тем, что происходило на телеэкране. Он то и дело мыслями возвращался в сегодняшнее утро и прокручивал в памяти диалог с девушкой. Новая знакомая запала в душу парня. В своей жизни ему довелось встречать немало симпатичных девчонок, но все они работали над своей внешностью. Макияж, модная причёска, удачно или не очень подобранные одежда и украшения дополнительно подчёркивали их женскую привлекательность. У пастушки на фланге, ничего этого не было. Она показалась солдату удивительно красивой сама по себе.

В свою очередь, ни один мужчина, ни за что не назвал бы Романа Шамшура красавцем. Среднего роста, вполне заурядного телосложения, он по мужским меркам обладал довольно невзрачной внешностью. И всё же что-то в его облике привлекало девушек. Недаром существует мнение, что мужчины и женщины – это представители разных планет. Понятие красоты у них совершенно разное.

Казалось бы, высокий, мускулистый красавец с правильными чертами лица должен вызывать в женщинах больший интерес, а не тут-то было. Они, почему-то, отдают предпочтение довольно ординарному представителю мужского племени. И кто их поймёт, что находят они в таком рядовом субъекте?

В данном случае Роман Шамшур, будучи, на первый взгляд, ничем не примечательным юношей, уже в подростковом возрасте ощутил на себе повышенное женское внимание. Сверстницы с лёгкостью влюблялись в него, хотя если бы им задали вопрос: «Чем же он их привлекает?», большинство не смогли бы дать вразумительного ответа. «Он такой милый!» – говорили девочки друг другу, и этим его характеристика ограничивалась.

***

Вечером Шамшур ушёл в наряд на границу. Найдя небольшой овражек у дороги, где не дул холодный ветер с реки, они вдвоём с другим старослужащим улеглись, зажав автоматы между ног. Третьего участника наряда, молодого бойца, служившего на заставе лишь пару месяцев, «деды» обязали охранять их «стариковский» сон и следить за окружающей обстановкой. Молодой солдат или на армейском жаргоне «индус» залёг у края овражка и вперился взглядом в темноту.

Напарником Шамшура оказался его хороший товарищ Сергей Ермилов. Он призывался из Подмосковья тем же призывом, что и Роман. Они сдружились ещё в учебке и когда пришло время распределения по заставам попросились служить вместе. Впоследствии им очень редко удавалось попасть вместе в один наряд. Ермилова почти сразу же назначили кочегаром, а представители этой воинской специальности пользовались определёнными привилегиями и в наряды ходили редко.

На каждой заставе имелось по два кочегара. В отопительный период они работали, меняясь через сутки. Заступивший с вечера на смену кочегар натаскивал в котельную угля и дров и начинал колдовать около топки.

При всей, казалось бы, простоте труд кочегара был делом, требующим предельного внимания и отменной сноровки. Множество хитростей и тонкостей сопровождали работу около котла. Стоило только зазеваться, бросить слишком мало или слишком много угля, поставить шторки поддувала под неправильным углом, как огонь в котле угасал, и температура в помещениях падала, приводя в бешенство особо изнеженных «дембелей». Прежде чем в совершенстве освоить столь хлопотное дело, Ермилову довелось не раз получать от недовольных его работой старослужащих пинки и оплеухи.

Помимо этого, кочегары, раз в неделю, топили баню. Правильно растопить баню, то есть создать в парилке самую оптимальную температуру, а в баках горячую воду, считалось, вообще, высшим пилотажем. В конце концов, Ермилов освоил и эту нелёгкую науку, чем добился к себе заслуженного уважения.