Татьяна Норкина: Пять синхронных срезов (механизм разрушения). Книга вторая

Чьи-то слова задумчиво выписаны: «А Москва-столица прекрасно обойдётся без нас». Заранее, серьёзно, задолго настраиваю себя на будущее.

Иногда канцелярским клеем приклеены небольшие вырезки из газет.

Почему вот эта: из такой-то страны правительственная делегация посетила Большой Театр и просмотрела балетный спектакль «Ангара»? Да очень просто: потому, что я тоже просмотрела балетный спектакль, билеты продавались свободно. Андрей Эшпай? Отчётливо помню, что на барьере правительственной ложи остались лежать бинокли и программки; они всё побросали и ушли, программки с собой на память не взяли. Так что я два раза была в Большом. Опера Рихарда Вагнера «Золото Рейна».

Или о награждении нашего знаменитого земляка, олимпийского чемпиона биатлониста Александра Тихонова высокой правительственной наградой.

Много-много лет пройдёт, я мельком смотрю какое-то «Шоу» с его участием, выдающийся спортсмен рассказывает новосибирским тележурналистам о своих планах заняться… конным спортом, снова участвовать в Олимпиаде, только теперь летней, разумеется. Он приятнейше улыбается: это будет единственный такой случай; как будто его уже зачислили в сборную. Хотя мне неинтересно и совершенно не до того (я с мальчишкой в гостях у моей подруги Иры строго по делу), но мельком думается, что уверенность Тихонова очень странная-непонятная, и очень странно, зачем ему это нужно: быть не как все, поскольку он итак уже не как все; а теперь ему лишь пристало тренировать следующих чемпионов-биатлонистов. Да и время наступило очень нехорошее: камни с неба на землю падали!.. Какие там Олимпиады! Но вместо олимпиады он окажется в тюрьме, соседний губернатор Амангельды Тулеев заступится за него, простит его, и Александра Тихонова потом освободят. Бомбу зачем-то прятал на своей даче…

Начинаем пропалывать всходы кормовой свёколки. Ну, такой беды мы ещё не знали! Жара страшная, дурная. Нам советуют начинать работать раным-рано с тем, чтобы после обеда больше не выезжать в поле. Постоянно назойливо звучат слова «аккорднно-премиальная система оплаты труда», или «аккордная организация труда», нам предлагают работать по-новому, по этой системе. Мы соглашаемся, сокращаем это длинное название, теперь везде только и слышно: аккорд, аккорд… Всё прополем и пораньше уедем! Всем только этого и хочется: уехать отсюда. Наташа над этим словом – аккорд – смеётся, очень ехидно постоянно повторяет его, в музыке оно что-то другое обозначает. Мне удивительно, что Наташке непонятно; исходно слово обозначает: «одновременно, сразу», а там уже неважно, что именно, и мне очень странно, что она как-то отчуждённо, не очень хорошо посмеивается надо всем. Получается, что над нами?! Заехала, Наташка, конечно, немного не туда; правильно об этом мне её мама написала, но теперь вот Олимпиада привлекает-задерживает её в академии.

Между комарами и жарой мы выбираем комаров.

На мотив песен Демиса Руссоса к Тане Соловьёвой пришли разнообразные вдохновенные строчки:

Мне почти и нечего к этому добавить…

Если только про покер. Во второй половине дня подолгу режемся в покер. Как человек математический, Лена Рассказова играет в покер хорошо, и постепенно в ней просыпается человек азартный. К нам в комнату приходят Тошка, Воронцов Н.М., и мы впятером – ещё Таня Соловьёва – играем то в классический покер, то в кинга. Я только сейчас и учусь, как-то вся моя предшествующая жизнь прошла и мимо кинга, и мимо покера. В чистом виде олимпийским правилом руководствуясь, я играю просто с удовольствием. Ленка постоянно ревниво смотрит в листочек и подводит мои печальные итоги:

– Таня у нас в минусах погрязла…

Мне глубоко безразлично; главное – участие!

Я вспомню, что умею играть в покер лишь через много лет. Я работаю на совершенно новой, с иголочки, звероферме в колхозе «Большевик» Ордынского района («островном хозяйстве», по А.Т. Твардовскому), и мы в пассажирском фургончике-УАЗе едем за норками в ОПХ института Цитологии и генетики, на Каинскую Заимку в академгородок. От скуки грузчики сдают карты, но их мало: всего двое или трое, и они сдают карты также и мне, не спрашивая у меня, умею ли я играть, и буду ли я играть. Мне тоже скучно, ехать долго, и я беру карты в руки.