Романов Ник Одинсон - Каникулы в аду

– Не знаю, – резко и просто отвечала Лена, после чего решила спросить, – ты идешь завтра к Паше?

– К Паше? – я уже и думать забыл, что завтра полкласса позвали на вечеринку к одному парню, чьи родители уехали отдыхать, а он решил, не теряя времени, отметить это. Я любил подобные мероприятия, поэтому ответ был один: – Да, конечно иду.

Тут неожиданно раздался телефонный звонок. Я подошел к куртке и посмотрел, кто решил прервать мою беседу: это была мама. Я взял трубку и начал разговор, попутно вспоминая, что сегодня обещал приехать домой после занятий.

– Привет, мам, – отчеканил я, придумывая причину, по которой пришлось задержаться.

– Привет, Ник, ты где? Что-то случилось? – уже более настороженным тоном спросила мать. Ее слова были как волны во время начинающегося шторма, с каждой волной напор усиливался, поэтому нужно было придумать достойную причину, которая, как волнорез, умерит ее пыл. Я вспомнил, что у Андрея были небольшие проблемы с геометрией, которая мне, как ни странно, давалась легко, и решил именно это использовать в качестве аргумента.

– Нет, все хорошо, – поспешил я ее успокоить, – просто Андрей попросил помочь с математикой, а я не посмотрел на время. Извини, – я говорил это с максимально грустной интонацией, чтоб мои слова звучали более правдоподобно.

– Ничего страшного в том, что ты помог другу, нет, но в следующий раз предупреждай об этом заранее, мы ждали тебя, а ты не появлялся, – с облегчением и некоторой грустью сказала мама, а после добавила, – а в котором часу тебя ждать?

Кинув взгляд на часы, которые показывали половину седьмого, я нехотя сказал, что скоро буду выезжать. Этот ответ устроил маму, после чего она согласилась и повесила трубку. Мне не хотелось ехать домой, там нужно будет работать и делать уроки. Жизнь в поселке подразумевала не только баню и шашлыки, но и постоянную заботу об участке с кучей дел.

– Хреново, – выдавил из себя я, будто яд из раны, и добавил. – Повезло же тебе, родители приезжают вечером и уезжают утром, живешь в квартире, не нужны ни дрова, ни вечная уборка. Отдыхаешь… – Краем глаза я заметил, что Лена хочет возразить, и сказал внатяжку:

– Ладно, мне пора, работа зовет.

После чего встал и вышел в коридор. Девушка пошла за мной. Я быстро обулся, накинул куртку и схватил сумку, после чего с грустным выражением лица обнял ее, поцеловал и гордо заявил: «Извини, дорогая, служба!». После чего вышел за порог в сторону автобусной остановки.

Дорога домой прошла тихо, я дошел до остановки, сел на автобус и очень быстро оказался в своем поселке. По пути к дому я разглядывал соседские дворы, которые еще не обзавелись заборами, здоровался со знакомыми людьми, с которыми, если быть честным, довелось общаться моим родителям, а не мне. В одном из переулков я заметил, как мальчики лет двенадцати и постарше бегали за дворнягой и кидались в нее камушками себе на потеху. Делая вид, что ничего не происходит, я быстро проскользнул мимо зданий и вошел во двор. У меня и так не было никакого желания идти домой, так еще и за детьми бегать не хватало.

Вернувшись домой, я увидел, что мама моет полы в доме, а отец колет дрова. Аккуратно проскользнув мимо него, я вошел в дом и поздоровался. Мама ответила тем же, обняла меня и попросила выкинуть мусор. Мне было так лень это делать, но выбора нет. Скинув сумку, я взял пару пакетов и пошел. Хорошо, что контейнеры находились недалеко от дома. Подойдя к ним, я сразу выкинул один из пакетов, после чего увидел все ту же собаку.

– Убежал все-таки? – с ухмылкой сказал я собаке. И вытащив из пакета старую куриную ножку, кинул ему.

Этот песик был здесь еще щенком. Какие-то соседи переезжали в город и оставили его на улице, не помню, как его звали тогда, но после пары месяцев на свободе зверушка обзавелась большой царапиной на пол-лица, проходящей через глаз, но не задевающей его. Таким образом звать его стали Пират.

Собака не решалась подойти к неожиданно прилетевшему ужину, тогда я отошел, чтоб не смущать ее. Дворняга накинулась на ножку, будто это самая последняя еда на земле, тогда я и смог чуть лучше разглядеть ее.

Судя по всему, она была уже не молода, но из-за своих размеров была похожа на неухоженного щенка, порода непонятная, но на шее виднелся замызганный, но плотный кожаный ошейник. Шерстка была короткая, но покрытая слоем грязи и репейника. Глядя на нее, складывалось чувство, что она многое пережила и способна за себя постоять, но почему-то не хочет. Будто ждет, когда блохи и глисты окончательно сожрут ее, как она этот кусок курицы.