Тина Гранина - Балерина для егеря. Любовный роман

«И чего не женится? – размышлял дед Епифан, сидя на лавке под окном, – Парень видный: и рост хороший, и лицом вышел, и характер спокойный, и девки с бабами за ним гурьбой ходят, а в жёны взять никого не хочет. То с одной закрутит, то с другой. Вот только с одной молодухой уже пять лет якшается – Зоей звать. Гуляли, гуляли, потом рассорились. А она возьми, да замуж выскочи! А через год замужества, снова к Елизару липнуть стала, в сторожку к нему бегать. А он что? Бери, раз дают! Он и берёт».

Сплюнул Епифан Лукьянович, и тяжело поднялся с лавки, держась за спину.

– Что отец, опять радикулит скрутил? – услышал он голос сына из-за калитки.

Дед Епифан обернулся. Гордей открыл калитку и шёл к нему.

«А ведь и сын молодцом ещё держится, всего-то пятьдесят шесть годков ему. Тоже мог бы бабёнку себе какую найти, – думал, глядя на сына, Епифан Лукьянович, – А ведь нет! Всё Ксению свою оплакивает, а ведь десять лет уж прошло!», а вслух сказал:

– Скрутил, чтоб его! Вчера запруду разбирал, опять бобры постарались, ноги чуть промочил. Вот и результат!

– А что не мог меня или Елизара дождаться?

– Дождёшься вас, как же! Ты ближе к ночи приходишь, а он вообще неизвестно когда явится. Вот сидел я тут, и размышлял, как бы женить-то нам его? На правнуков поглядеть охота.

– Хватит, отец! – нахмурился Гордей, – Знаешь, ведь, что про него в деревне говорят.

– А мне плевать, что там бабы языками чешут! Не может такого быть!

– Ну, как не может? С одной два года пожил – детей не нажил. С другой, почти столько же, и тоже ничего. Сейчас уж пять лет с Зойкой путается, и та пустая ходит!

– Во-во! А она, заметь, и с мужем живёт! Чего же ни от того, ни от другого детей не заимела? Кто тут виноват, Елизар разве?

– Ой, не знаю! – махнул рукой Гордей, – Он ведь и с другими не хороводы водил, а что-то ни одна от него не нагуляла.

– Значит, ту самую не встретил! – упрямо сказал Епифан Лукьянович.

– Ну, что ты меня убеждаешь? – с досадой спросил сын, – Я, что ли внучат понянчить не хочу? Ещё как хочу! Только надежду уже потерял. Вот думаю, хоть бы с ребёнком кого нашёл, растили бы, как своего.

– Да, плохо, ежели он бобылём останется! Плохо мужику одному, а мы с тобой не вечные.

– Плохо, – подтвердил Гордей.

– А ты сам-то что?! – вдруг взвился дед Епифан, – Ещё мужик крепкий, а без бабы живёшь! Думаешь, не слышал я, как о тебе наши бабёнки у магазина шепчутся? Всё слышу, хоть и думают, наверное, что я пень глухой! Вон хоть та же Парамониха по тебе вздыхает!

– Да ты что отец?! Она же чокнутая на всю голову! Вот спасибо, сосватал!

– А может она и чокнутая, что одна? А был бы мужик при ней, и она бы остепенилась, да притихла бы!

– Давай-ка, батя, я тебе спину лучше натру. А то заведёт нас этот разговор не туда, куда надо!

– Вот-вот, а тебе лишь бы с темы соскочить! – заворчал Епифан Лукьянович.

– Что?! Это что за сленг у тебя? – засмеялся Гордей, – Ты, где это набрался – «соскочить»!?

– А что ты думал? Что я у вас совсем мхом порос и от жизни отстал? – спросил дед Епифан, тоже посмеиваясь.

– Да, какой уж тут мох, раз у тебя одни бабы на уме?! То Елизара женить хочешь, то меня сватаешь. Может, ещё и себе кого присмотрел?

– И присмотрел бы, – смеялся Епифан Лукьянович, – если бы не радикулит этот! Хоть перед кончиной, какая добрая душа вкусными щами, да пирожками накормила бы! А от вас что? Одни консервы, да супы из пакетиков!

Так и вошли они в дом, перебрёхиваясь, да посмеиваясь.

***

Прошло три месяца с тех пор, как принёс Елизар домой медвежонка. Он оказался медведицей. Она подросла, обвыклась и стала хорошим другом Вольному. Долго егерь подбирал ей кличку, в чём ему помогал верный пёс. Называл Елизар какую-нибудь кличку, а пёс взвизгивал один раз. Не нравится, значит. Но вот, наконец, Вольный тявкнул два раза, когда Елизар сказал:

– Ну, а как тебе Плюша? Ведь она на ощупь, как плюшевая.

И Вольный с готовностью, согласился, то есть прогавкал дважды.

– Ну, вот и славно, – вздохнул Елизар, – А то у меня уже фантазия закончилась!

Иногда пёс с медвежонком вместе начинали проказничать, и хозяину приходилось разводить их в разные стороны в виде наказания. Ну, сколько можно пустые вёдра по двору гонять или метлу дворовую на прутья растаскивать?

Так и жили.

Приближалась осень, и Елизар стал всё чаще задумываться, что делать с найдёнышем? Устраивать в город в зоопарк жалко. Что за жизнь в клетке? Хотелось ему, чтобы Плюша жила на природе, а значит надо её каким-то образом адаптировать к той жизни.