Алия Егизбекова (Aliya Egizbekova) - ТАНТРА И КРАЙ (TANTRA E CRY)

Днем иногда она сама становилась «суккубом». Приходила к нему. Садилась на него. Сидя, они смотрели в глаза… Была кульминация и… утонченно, остро…

В эфире он такой открытый стал…, чувственный, доверчивый, сентиментальный и нежный. Ласковый. Будто потерял свой неизменный контроль и осторожность… Или это она изменила свое восприятие… Внешне суровый, сдержанный, скрытный, по существу, это он показывает ей, как быть истинно милосердной и эмоциональной, любящей… Парадокс.

«Родной, не скрывай, выпусти… Я не приручусь, не впаду в зависимость, я адекватна…»

23.07

Попросила Его не стесняться. И последовала такая серия толчков, что Ее подбрасывало на кровати как полтергейст… Ее ноги самопроизвольно поднялись, вытянулись, ее развернуло в кровати поперек, потом ноги согнулись в коленках. Ею обладали со страстью… Потом перерыв, в который она то и дело опять чувствовала под головой его ласковые большие ладони, он, близко поднеся свое лицо, смотрел Ей в глаза нежно- нежно. Глаза его были темные-темные, бездонные, временами лицо превращалось в бездну…

И после перерыва Он начинал нежные колыхания, поверхностные, осторожные. И целовал в губы. Целовал так глубоко и проникновенно, что это было откровенным признанием в любви, а не собственно вожделением…

Потом снова серия сильнейших спазматических движений, ее трясло и бросало… Даже больно было…

И временами она видела картинки его сознания. На бирюзовом фоне бесконечное множество мандал мельтешили и крутились, и у нее не хватало зоны внимания и рассудка – это не только осознать, но и зафиксировать хоть как-нибудь. Да он сумасшедший гений! – мелькнул защитный возглас. Опять сильнейшее почитание и преклонение проявилось у нее поверх почти материнской нежности к нему… Точно, он не человек… инопланетянин, как собирательное выражение для нее для обозначения чего-то немыслимо неисчерпаемого и потустороннего

…Как же Он живет ЗДЕСЬ…, Пробужденный…! ОН не вмещается в узкое горлышко нашего Мира. Многомерный.

Она гладила его волосы, реально осязала его кожу и даже ласкала языком потаенные закутки его тела, при этом желая попасть в затаенные уголки его Сознания и Сверхсознания, любя это все невысказанное и невыразимое невысказанно и невыразимо…

То он влетал в замок на белоснежном коне во главе войска иного времени, то за руку пешком приглашал ее прогуляться где-то в цитриновой дали иного мира…

Он появлялся ночью не единожды. И по-разному. С разной степенью ясности человеческих и нечеловеческих очертаний, наличия или отсутствия телесности, иногда она чувствовала, что теряет сознание, иногда – рассудок… Она испытывала блаженство, не прикасаясь к себе… Это его руки, пальцы, губы она чувствовала… Вот-вот удалившись, растворившись, нигде не обнаруживая себя, вдруг, он снова возвращался…

В определенный момент она среди криков и стонов своих начала слышать, что говорит на ином наречии, том самом, на котором говорила с ним в своих видениях на околоземной станции… Где-то в трансе она смогла поставить на запись диктофон… Диктофон мешал их соитию и она его отключила, после этого Он стал еще явственнее и раскованнее с ней.

Он пробудил ее в полшестого утра. Потом пришел и позже… И опять было смешение всех возможных способов их коммуникаций… Явно плотских, потом очень тонких, потом просто сознание, потом бесконечность того, что не выразить и в обратном, и в случайном порядке…

Горячее дыхание Его вулкана извергало лаву и пламя… Лава. Лава. Лава. Love. Love. Love.

27.07

Показал картины Франсиско Гойя. «Люблю тебя. Пойдем погуляем» – перенес в сферу с синими звездами – «Это ты и моя любовь».

31.07

Увидела свои потаенные части прозрачными, какой-то натянутой мембраной, медузой… Ее пронзает «любимец», потом кротко «целуется» с шейкой… Она видит разряды токов, их ясное сияние в зелено-синих фосфорических тонах, расходящиеся вверх по его органу от ее стебля кольца, сжимающие его и колющие ее стенки… Напряжение и импульсивность тока ровно такая, что боль обоим кажется удовольствием… Спазмы походили на иллюминацию дискотеки и ощущения убыстрялись и углублялись, до известных пулеметных очередей…

Вдруг она увидела, что их совместное поле Меркаба, которое она однажды настраивала (и беспокоить его долго не решалась), ожило само. И как дирижер – это поле сонастроило сразу все чакрамы. Они стали единым полем, с единым вдохом и выдохом, с единым взглядом, с единым стоном и криком, с единым взрывом единого одномоментного наслаждения… Это уже космический летательный аппарат, это больше человеческого бытия… Это из предыдущих цивилизаций… Люди когда-то так и покинули Землю во время Хаоса…