Диана Горбач - Время перемен

«Да, интересное было время. А интереснее всего было то, что я еще не считала время на дорогу в эту студию безвозвратно потерянным…»

Элиза поджала губы и решила, что хоть музыка ей и приятна, но необходимости присоединиться к этой группе у нее нет никакой: комплексы упражнений она знает, коврик и обстановка со свежим воздухом и видом на океан ее вполне устраивает. Аккуратно сняв патчи, она наложила изрядную порцию крема и сделала массаж лица, уделяя внимание овалу и скулам. Ей нравилось свое отражение в зеркале, нравилось поддерживать себя в хорошей форме, нравились комплименты относительно ее возраста, которые она слышала настолько часто, что уже верила практически полностью.

Уход за лицом и телом был частью ее утренней медитации, не иначе. Так она настраивалась на быстрый темп своей жизни, кучу дел и задач. Приняв контрастный душ и насладившись исправной работой сантехники – на душевом шланге были так любимые ей режимы массажа, – она промокнула себя мохнатым белым полотенцем и выдавила на грудь питательный крем. Хорошенько помассировав себя и убедившись в идеальности своих подтянутых упругих форм, прочесав и уложив волосы в объемный пучок на затылке, Элиза почувствовала себя гораздо лучше. Расстраивало, точнее, тревожило отсутствие плана на день.

– Могу я услышать администратора? – на идеальном английском обратилась она по телефону к поднявшему трубку человеку.

– Разумеется, мадам Элизи. Чем я могу Вам помочь? – Элиза удивилась. «Не решают вопросы, не спешат, но запоминают людей даже по голосам. Наверное, не людей все же, а клиентов…»

– Да, я хотела бы позавтракать на берегу, в вашем ресторане. Не нужно обслуживание в номер.

– Безусловно. Уже отменил доставку. Хорошего дня!

– Благодарю.

Элиза не любила завтракать в постели, ведь для этого ей нужно было бы забираться в постель после всех своих процедур, что было бы смешным и нелогичным, и она не любила, когда за нее выбирают. А к тому же ей просто нечем было заняться.

В это утро Элиза облачилась в шелковое зелено-фиолетовое кимоно с широким поясом и надела бежевые сандалии дзоури на небольшой платформе. Это был ее любимый наряд, который она надевала крайне редко, зато его созерцание в своем гардеробе доставляло ей удовольствие. Шелк был тончайшим, а обувь более чем подходящей. В некотором роде это было немногочисленное исключение, ибо то, что не носилось, постепенно переезжало к ее маме, к подругам мамы и просто к мусорному баку.

Дымка над океаном была густой, сквозь нее пробивалось солнце. Пляжная полоса была широкой и пустынной. Одиноко стоящие высокие пальмы отбрасывали редкие косые тени. «Солнцезащитным кремом неплохо бы и руки покрыть…» – подумала Элиза, всматриваясь в береговую полосу. Сквозь стекла солнечных очков зелень казалась еще более насыщенной по тону, а песок – оранжево-охристым.

Быстрым шагом Элиза обошла свое бунгало и, миновав лобби-бар, оказалась у ресторана. Белый цветок с плотными полукруглыми листьями упал ей прямо на голову и, соскользнув, оказался под ногами. Дерево было усыпано цветами и периодически они слетали с увесистых ветвей. Дама, шедшая впереди, обернулась, и Элиза узнала в ней одну из группы пожилых женщин, занимавшихся сегодня утром у океана йогой. Одета она была во все те же яркие шаровары, через плечо было переброшено влажное полотенце. «Очевидно, все это время она провела у океана», – подумала немножко с удивлением Элиза. Единственным новым в наряде этой женщины было украшение на голове. В сбитые пучком на макушке седые волосы был вставлен именно такой цветок.

– Доброе утро, – поздоровалась с Элизой на французском и улыбнулась пожилая дама.

Ответив что-то из того, что помнила еще из курса обучения французскому языку, Элиза на пару секунд ощутила какое-то особое обаяние и шарм, исходивший от незнакомки. Мысленно она переодела ее в дорогой серо-голубой шерстяной костюм в тонкую фиолетовую клетку, шарф, уложенный петлей на пару тонов светлее, вложила в руку саквояж из дубленой кожи ягненка цвета жженой кости и – чуть светлее – туфли-лодочки, уложила и обесцветила волосы, мысленно выбросив странное, не по возрасту, украшение – цветок, и довольно кивнула в ответ.

Она всегда так делала, когда люди ей были хоть чем-то симпатичны, но не могла вспомнить ни случая, когда переодевать не было необходимости и ее устраивало то, что она видела. Всегда было, что можно улучшить. И она знала, что именно. Впрочем, эта странная привычка-игра была еще с детства и сейчас это происходило просто на автомате. Элиза считала это даже чем-то сродни благородству и уж точно теплому отношению к окружающим.