Валерий Семенихин - Отождествление О

Простите, простите меня, господа. Я увлёкся. Ещё две минуты. Этот мой роман… это всего лишь повод… высказаться. Не вините меня слишком строго. С той поры, как все мы оторвались от Неба, полное непонимание стало нашим бичом. Но почему мы так жестоки к тем, кто зовёт нас вернуться обратно? Или это постыдное существование уже стало вашей настоящей природой? Но, как и вы, я бессмертен. И приговоры ничего не меняют в кукольном театре. Я остаюсь, я буду видоизменяться по временам, странам и лицам. Мы снова и снова будем играть с вами, правда, в других одеждах, господа. Это заблуждение, что вы можете что-то отнять у меня. У меня ничего нельзя отнять: ни этого мира, ни цветка, что умер вчера, ни Принцессы, ни Плюшевого Зайца. Я принимаю ваш приговор… с благодарностью ко всем действующим лицам, с любовью и пониманием того, что вы не можете иначе. (Шум в зале.)

Все орбиты давно расчерчены, и все мы движемся, хотите вы того или нет, к одному великому Постижению, где все мы, тёмные и светлые, плохие и хорошие, сольёмся в Сознании единственной Радости Всеблагого Существования.»

– Принцесса, тебе не страшно жить?

– Нет, любимый. Пойдём, я сварила гороховый суп. Ты должен попробовать.

Эо проснулся с совершенно чёткой мыслью о том, что ему совершенно нечего делать в этой вселенной. И уже потом, стоя у зеркала и не видя собственного отражения, обнаружил своё полное отсутствие. А он всего лишь хотел посмотреть, как выглядит его ум через двадцать прошедших лет. Зато где-то в глубине зеркальной глади он заметил странно одетого человека, читающего что-то с листа перед двумя воронами. Прислушавшись, Эо разобрал лишь окончание: «…а поскольку обстоятельства не благоприятствовали предметам важным, то и задумал я сложить похвальное слово Глупости…»

То, что Планета есть одно Целое, Эо знал давным-давно: если кто-то сходит с ума в каком-то месте, последствия наблюдаются даже в пустыне. Что ж, мудрые говорили, что все проявления трёх миров сансары – это обманчивые мысли одного-единственного живущего и ничего более. Возможно, что и всё написанные ранее, и последующие строчки – просто видимость. Здесь только кажется, что ты живёшь.

Фрагмент из «Чаши Быка»:

«Ты только почувствовал жажду творить, а перед тобой уже готовое произведение. Может быть, это поэма длиной в жизнь, трагедия или мгновенная драма. И всё твоё знание пойдёт на укорачивание и правку текста, оттачивание мелочей до мелочей, от длинных к коротким эпизодам, словам, буквам, запятым, многоточиям, точке. От пауз к молчанию, чистому звуку. О Поэзия!

Я плаваю среди потоков мысли, в эфире тонком, что насквозь пронизывает мирозданье это, и он имеет свойство сохранять всё сказанное, самый лёгкий помысел, что длилось, думалось, прошло. Прав написавший «весь я не умру» и тот, что «рукописи не горят» сказал. Ум видит свечение чужих потоков – течений мысли живших здесь умов, – протоки и ручьи, они везде в воздушном океане, рядом, в неброском томике стихов, – войди, как в дверь, в забытое столетье, в сплетенье букв лазейку отыщи в мир чувствований и предметов того, кто жил, кто думал и дышал. Сосредоточься, руку протяни – и с белого листа качнутся кисти акаций, станет слышен грохот зелёных волн чужой Александрии, и встанет солнце над Пелопоннесом, а в феврале остынет Петергоф.

И потом может оказаться, что человек, который написал „Кавадрат“, и тот, который напишет „Отождествление О“, – игра двух разных причинных состояний ума, лепечущих о великом Океане Беспричинности».

Эо стоял и смотрел, как падает в Боге снег. На маленькой поляне с замёрзшими ногами он долго стоял и смотрел, как падает снег. Снег падал огромными хлопьями, медленно, как бы нехотя, чтобы наблюдатель мог полюбоваться его ленивым движением, его магическим не надоедающим танцем, чтобы каждый мог разглядеть то, что обычно скрыто суетой, – чудо, которое видишь каждый день, не обращая на него внимание, но сейчас оно перед тобой, простая магическая невозможность – белая вода, пушистая, как шуба зимы, как электрические свитеры берёз и огромные варежки на лапах елей, как неловко напяленные шапки-ушанки обомшелых пней.

Неописуемая красота входит на вдохе, и Эо, глубоко вдохнув «О», уже не хочет выдыхать.

Выходя из леса, Эо думал о том, как красота на этой земле связана с гравитацией. Нас потрясает падение листьев, снежинок, людей, падение ангелов и бомб. И хождение по воде.