Наталья Бердская - Вкус Амарулы

А я и сама не знала, почему. Но позже узнала, а точнее, поняла.

Мы поднялись к геологу, Матвей начал рассказывать о себе. Показал паспорт механизированной отработки лавы, геолог не остался равнодушным и сказал Матвею прийти через два дня на приём к операционному директору, господину Питу Хендерсену.

Прошло два дня, у нас осталось 20 рандов. На эти деньги можно купить булку хлеба, сосиски и бутылку молока. И всё! Денег больше НЕТ. Работы – НЕТ. Тростиночки, СОЛОМИНКИ, за что схватиться, чтоб только бы удержаться, тоже НЕТ.

Обещанная геологом встреча с операционным директором «ТрансНатала» П. Хендерсеном вселяла надежду.

И мы оба понимаем – это последняя надежда! «Только бы ничего не случилось. Только бы встреча состоялась. Только бы НИЧЕГО не произошло, что может помешать встрече», – думали мы в унисон с Матвеем.

Проходит два дня, мы подходим к офису «ТрансНатала». Заходим. Представляемся охраннику. Охранник звонит, мы стоим как две натянутые струны: что сейчас нас ждёт – зазвучит полонез Огинского или барабанная дробь и струны окажутся не нужны?

Положив трубку телефона, охранник повернулся к Матвею и чётко произнёс: «Господин Хендерсен на месте и ждёт вас».

В кабинете за большим столом сидел седовласый мужчина лет пятидесяти. От него веяло благородством и спокойствием.

– Прошу вас, проходите, присаживайтесь, – и с интересом стал всматриваться в экзотический материал другого континента. – Слушаю вас, – как бы говоря «ну и чем же, ребята, вы можете меня удивить?»

И, переведя взгляд на Матвея, жестом показал: «Я весь внимание».

Как мы все понимаем, в 1993 году проектов, презентаций в России вообще не было, и единственным презентационным материалом был паспорт механизированной отработки лавы. Матвею надо отдать должное, в состоянии внутренней безнадёги он сумел себя взять в руки, проявил немыслимое самообладание, уверенность и грамотность.

С каждым мгновением в глазах Хендерсена появлялись неподдельный интерес и профессиональная заинтересованность.

Он задавал Матвею вопросы, периодически склоняясь над паспортом.

Потом господин Хендерсен выпрямился, взгляд его изменился, и он произнёс:

– А как вы насчет «Матлы»?

Матвей подумал: «На любую из 25 шахт – только возьмите», но, чтобы не выдавать нашего катастрофического положения, сдержанно ответил:

– Да, я готов.

– Вы согласны поехать на интервью в город Криель? – спросил Хендерсен.

– Мы не имеем машины, и у нас нет телефона, мы остановились в Берия – отель «Мина маунт». Мы здесь по туристическим визам, – изложил Матвей, и мы оба подумали, что после такой исповеди нашего положения вряд ли Величина «ТрансНатала» будет заинтересован в русском эмигранте.

Но его ответ перевернул все подтексты нашего воображения.

– Ок! Я вам дам свою машину, приходите через два дня в 9 часов утра, – сказал Хендерсен, и мы распрощались.

АРТЁМ: «Даша, ваше состояние? Операционный директор мегакомпании даёт машину с водителем и отправляет на интервью?

Когда мы вышли, мне хотелось потрогать Матвея. ЧТО у него внутри? Какой энергетический сгусток образовался от его сверхперенапряжений?! КАК он вырулил на дорогу, куда пробился луч СВЕТА и засиял НАДЕЖДОЙ?

Через два дня мы ехали на чёрном «мерседесе» на шахту MATLA, город KREIL (КРИЕЛЬ).

По дороге в Криель, к нашему удивлению, на полях были обильно разбросанные цветы космея, как в России. Их изящное разноцветие с белыми, розовыми, красными цветами радовало взор. Не успев оторваться от российских лугов с космеями, нам навстречу неслись космеи Африки.

Нас встретили и проводили к директору шахты Матла. Обстановка была спокойной, сдержанной и совсем не давила официальностью. Прибытие на чёрном «мерседесе» операционного директора компании «ТрансНатал» поддерживало нас и придавало нашему облику не размазанность, а даже какую-то уверенность.

И тем не менее на интервью в какой-то момент мне показалась, что директор шахты не очень готов к трудоустройству русского эмигранта. Я тихо говорю Матвею: «Дари матрёшку». Матвей достал самую красивую матрёшку и презентовал её директору шахты «Матла». Он был приятно изумлён, тема перешла от горных работ к искусству русских мастеров, то есть В НИКУДА. Мы покинули шахту с непонятным чувством, положительный ответ не обозначился и даже никак не проявился. Вкралось раздирающее душу, угнетающее сомнение. Неопределённость и страх перед ЗАВТРА вливали внутрь тревогу до ощущения жжения «под ложечкой».