Тони Ветров - Красная ветка. Сборник рассказов

Поезд резко остановился, я встрепенулся. Двери вагона отворились, и зашли другие пассажиры.

– Радость моя, а ты уже придумал, что будешь рисовать папе на 23 февраля? – спросила бабушка, снова поправляя мою шапку, которая в очередной раз сползла набок.

Я отвлекся от своих мыслей о троллях. Точно! Мария Николаевна, наша учительница по рисованию, на прошлом занятии предупредила, что сегодня мы будем делать открытки ко Дню защитника Отечества.

– Я пока думаю, – ответил я, косо поглядывая на нашего попутчика, сидевшего напротив.

Старик внимательно наблюдал за мной, и улыбка не сходила с его лица. Может, я его смешу своим видом? Может, он не может скрыть своей улыбки из-за моей непослушной шапки? Я невольно сам поправил головной убор и снова уткнулся в свой портфель.

– Что ж ты так? Уже давно пора придумать, скоро праздник. Вы же сегодня будете делать открытки, верно?

– Да, сегодня.

На самом деле я уже все придумал и продумал до самых мелочей! Причем, не только к 23 февраля, но и к последующим праздникам. Папу я хотел изобразить рыцарем верхом на коне. А у каждого рыцаря должна быть принцесса. У папы есть своя красивая принцесса – моя мама. Поэтому маме к 8 Марта образ тоже уже был придуман. Ну и бабушку, конечно, я не оставил без внимания – её я видел королевой, мамой принцессы. Идея была, осталось только ее воплотить. Просто почему-то сейчас я не хотел рассказывать даже о папе в образе рыцаря. Меня смущал пожилой мужчина, сидевший напротив, и я никак не мог справиться с этим странным чувством.

Он меня вовсе не пугал. Напротив, скорее притягивал к себе своим дружелюбным видом. И я уже даже решил, что, скорее всего, он не тролль. Но что-то было в его приветливом взгляде такое, от чего я невольно смущался.

Вагон продолжал лететь по туннелю, громко стуча колесами. Через пару станций дедушка поднялся и направился в нашу сторону. Я невольно прижался к бабушке, поднимая глаза на возвышающуюся надо мной фигуру. Старик недолго так постоял, затем осторожно, неспеша сел рядом, на свободное сидение.

– Любишь рисовать? – улыбаясь, спросил он.

Голос у него был хриплый, но мягкий. Я сразу проникся к нему доверием и, несмотря на все наставления родителей не разговаривать с незнакомцами, ответил:

– Да, очень люблю.

Я с любовью погладил свой портфель.

Бабушка пристально и недоверчиво смотрела на старика, не решив пока, стоит ли вмешиваться в беседу, но меня на всякий случай прижала к себе сильнее.

Шапка съехала вниз, закрыв полностью один мой глаз. Я поспешил поправить ее. Дедушка ещё шире улыбнулся, глядя на меня, и я ответил ему улыбкой.

– Послушай, что я тебе скажу, – тихо, наклонившись ко мне, сказал дедушка. – Нужно заниматься тем, что тебе искренне нравится. И никогда, ни при каких обстоятельствах, не изменять своим интересам. Поверь, это очень важно.

– Мужчина, мы и сами можем направить ребенка на верный путь, вы не волнуйтесь, справимся без посторонней помощи, – вмешалась в разговор бабушка.

Но добрый попутчик не обратил никакого внимания на ее слова. Он похлопал по моему портфелю своей узловатой рукой и, повысив голос, произнес:

– Любишь рисовать – рисуй! И никого не слушай, даже если больше никому это не нравится, все равно рисуй.

Бабушка ещё ближе подвинула меня к себе, словно я цыпленок, а она курица-наседка, желающая уберечь своего дорогого птенца.

Поезд стал замедлять ход. Бабушка что-то говорила нашему случайному попутчику, но я ее не слышал. Я неотрывно смотрел на его светящееся морщинистое лицо.

– Будь верен себе. У тебя все получится, если не предашь себя. Ты сейчас этого, возможно, не поймёшь, но постарайся запомнить.

Старик медленно поднялся и направился к дверям. Он не отводил от меня взгляда. И я вдруг почувствовал внутри тепло – не тот жар, вызванный курткой и шерстяным шарфом – а какое-то внутреннее тепло.

Бабушка продолжала что-то говорить вслед старику. Когда она сделала паузу, чтобы выдохнуть, он посмотрел на нее, как-то странно, даже грустно улыбнулся и сказал:

– Нам, увы, уже поздно что-то менять. Уже ничего не исправишь. Поздно идти к мечте. Вовремя не успели… А вот ему в самый раз. Не повторяйте наших ошибок, не делайте из цветов сорняки.

Бабушка застыла… Моя бабушка, которой палец в рот не клади, не нашла, что сказать ему в ответ.

Я смотрел на дедушку широко раскрытыми глазами. Я не все понял из того, что он мне сказал, но почувствовал, что он хотел до меня донести.