Александр Александров - Обжигающий ветер любви (сборник)

– Ма-а-ма-а!.. Не уходи, ма-ма-а!

Вика набросила пальто и принялась за сапоги. «В самом деле, ведь уйдет сейчас!» – испуганно подумал Артур.

– Ма-ма-а! Не уходи-и, я тебя слушаться бу-у-ду! – захлебываясь, плакала Аленка, приплясывая на месте.

Уже одетая, Вика, как ни в чем не бывало, расчесывалась перед зеркалом. И эта ее невозмутимость окончательно добила Артура. Не помня себя, он схватил ее за воротник, встряхнул так, что затрещала материя, и, задыхаясь от бешенства, зашептал:

– Если ты сейчас же не прекратишь!.. То… То… Я не знаю, что с тобой сделаю!

Он хрипло, со свистом, вздохнул и вдруг, уже не владея собой, крикнул:

– Спать!.. В постель! Живо!..

Крик этот подействовал на Вику отрезвляюще. Она покорно разделась и, ни слова не говоря, ушла в спальню.

Артур лег на диван. Трудно было дышать. Казалось, на груди у него – огромный тяжелый камень. С этим ощущением он и заснул.

Город был весь в снегу. Он лежал повсюду: на крышах, на деревьях, на тротуарах – только дороги темнели, как русла рек меж белых берегов.

Артур решил пройтись до работы пешком. После бессонной ночи он чувствовал себя отвратительно.

– Сибирцев! – остановил его знакомый голос. – По дожди!

Артур оглянулся и увидел сослуживца – Валерия Ивановича Шульгина, тренера по вольной борьбе. Вот уже два года кабинеты их были по соседству.

– Здравствуй!

– Привет…

– Чего такой вялый?

– Не выспался.

– Рано ложишься! Запомни – чем больше спишь, тем больше спать хочется… Вот я – засыпаю в одиннадцать, встаю – в семь… Пробежка, душ контрастный… Бери пример.

– Ага, – кивнул Артур и посторонился.

Навстречу шла полная розовощекая женщина. На длинном поводке она вела двух фокстерьеров. Собаки были одеты в одинаковые байковые жилетки и шапочки; на лапах – что-то вроде детских пинеток. Бедолаги выглядели так же нелепо, как аквариумные рыбки в водонепроницаемых комбинезонах.

– Дурь! – мрачно изрек Валерий Иванович, глядя им вслед.

Сибирцев усмехнулся… Морозный воздух освежил его, но боль в груди не исчезла. «Может, это инфаркт? Или что там еще бывает? – вдруг с беспокойством подумал Артур. – Эти бесконечные ссоры… Как все надоело!.. То проклятия, то поцелуи… Если камень поливать то ледяной водой, то кипятком – он, в конце концов, треснет. А тут – сердце…»

На ступенях Дворца Спорта, опершись о фанерную лопату, стоял дворник Притыкин. Он стрельнул у Артура закурить и пожаловался:

– Глянь, сколько снегу навалило… На неделю работы!

– Оставь, – пошутил Сибирцев, – все равно весной растает.

– Как же, оставишь тут с нашей коброй…

Коброй он называл Марину Михайловну Терентьеву – директора Дворца Спорта, с которой у него не складывались отношения.

А вообще Притыкин был мужик покладистый и даже добрый. Хотя внешне напоминал разбойника. Незнакомые люди принимали его за отпетого злодея. Это осложняло Притыкину жизнь… Трижды он бывал в Москве. И каждый раз на Красной площади у него проверяли документы.

– Слышь, Артур, взял бы ты моего пацана к себе?.. – смущенно попросил Притыкин, комкая в руках залатанные рукавицы. – А то тихий он какой-то, ребята постоянно обижают… Научил бы чему-нибудь. Глядишь, в жизни пригодится…

– Хорошо, сколько лет ему?

– Тринадцать… скоро будет.

– Вообще-то это не мой возраст… Ну да ладно, приводи на тренировку – посмотрим.

Рабочий день начался с привычного чаепития. В кабинете у Артура было тесно – человек десять сидели и стояли, ожидая, пока закипит чайник.

Председатель профкома Нина Евгеньевна Яковлева примеряла перед зеркалом обновку – зимнее пальто. Рядом с ней крутились тренер женской волейбольной команды Инна Николаевна Амосова и методист по спортивно-оздоровительной гимнастике Ольга Сергеевна Константинова. Они томно вздыхали, охали и ахали… Нина Евгеньевна выглядела именинницей.

Тренер по фехтованию Паша Антонов мучился похмельем и приставал к женщинам. Причем делал это без какой-то определенной цели – просто так, мимоходом… В душе Паша был романтиком. Однажды он попал в больницу. Требовалось срочное хирургическое вмешательство. Но, даже находясь на операционном столе, он остался верен себе – читал вслух стихи и пытался заигрывать с медсестрами.

– Почему так? – философски размышял Паша, приобнимая за талию гимнастку Любу. – Если тебе сегодня плохо, то это не значит, что завтра будет хорошо… Но если тебе сегодня хорошо – завтра обязательно будет плохо!