Людмила Кузьмина - Бежала по полю девчонка

Бежала по полю девчонка,

Над ней кружился небосвод,

И пели жаворонки звонко,

И плыл куда-то самолёт.

Весь мир раскрытый,

словно книга,

Смотри, запоминай, учись.

Ах, только бы не вышла фига!

Ах, если б мудрость я постигла,

Что жизнь моя имеет смысл!

Л. Кузьмина

Помню летний, солнечный день. Я, босоногая, в застиранном блёклом платье, с растрепавшимися волосами, играю с девчонками на деревенской улице. Мимо по дороге проносится с сумасшедшими глазами мой рыжий брат Женька и орёт:

– За «Майской» самолёт сел!

«Майская» – это шахта, место работы моих родителей. В шахте добывали золото, но это было таким обычным делом, что неинтересно рассказывать. Что тут говорить? Ну, золото. Ржавые крупинки его я видела в грязных от глины кусочках кварца – отец показывал.

А на самом деле из шахты поднимали много-много камней разной величины, и это называлось «руда». Тяжёлая работа – добывать её в мокрой и тёмной шахте. Горняки-шахтёры шли в конце рабочей смены с усталыми лицами в грязных брезентовых одёжинах и в сапогах, и ноги их ступали тяжело, словно прилипали к дороге. Ничего интересного!

А вот самолёт! В нашем селе даже грузовик-машина вызывала переполох в ребячьей среде, а уж заехавашая машина-легковушка была нескончаемой темой разговоров и у ребят, и у взрослых – к кому приехала, кто за рулём и как он одет? Основным транспортным средством на селе была лошадь. При шахте существовал конный двор, куда мы, ребятня, бегали иногда посмотреть на лошадок.

Самолёт явился как бы из другого мира, как бы из кино или из книжки с картинками.

С бьющимся сердцем я понеслась вместе с другой ребятнёй вначале по пыльной, прогретой солнцем дороге, потом, выскочив за пределы деревни, напрямик по колкой стерне через поле. Ах, как больно было босым ступням ног, не успевшим за лето задубеть, как у других ребятишек! По причине частых моих простуд, в отличие от сверстников, снимавших обувь с весны, мне позволялось бабушкой и мамой бегать босиком только жарким летом.

Бежать через поле надо было далеко. Шахта «Майская» находилась в километрах двух-трёх от деревни. И я не успела. Остановившись среди поля, я смотрела в небо, в которое всё выше и выше, с затихающим рокотом, покачивая крыльями, взмывал уменьшающийся в размерах самолёт.

Ну, как обидно! Мальчишки потом хвастались, что они видели этот самолёт на земле, что из кабины вылез лётчик «в лётной одежде» и разговаривал с ними. Он будто бы сказал, что в моторе у самолёта случился «непорядочек». Слово это мальчишки произносили вкусно, с особым смаком, шумно втягивая вытекавшие изо рта слюни и небрежно сплёвывая их сквозь зубы длинным плевком.

И так люто захотелось мне всё видеть самой, всё знать – где и какая неведомая мне жизнь идёт на земле! Скорее бы вырасти! И стать, может быть, лётчицей, может быть, путешественницей, или ещё не знаю кем, но обязательно видеть города, страны, моря, людей и знать, как живут другие люди.

Сколько же лет мне тогда было? Да, наверное, лет пять или шесть, не больше, а значит, это были годы 1944–1945. Где-то грохотала большая война, но мы о ней знали понаслышке. А село, в котором я жила, называлось Верхние Караси. И почтовый адрес у села довольно длинный: Челябинская область, Чебаркульский район, Непряхинский сельсовет, село Верхние Караси. Это – на Южном Урале.

Моё село – лучшее на свете. И всё-таки манило вдаль. Вот вырасту и уеду в Москву! Я слышала по радио в деревенском клубе сквозь потрескивание далёкий бой часов и густой мужской голос: «Говорит Москва!» По малолетству не сразу я поняла, кто на самом деле говорит, и однажды спросила у старших моих братцев:

– А кто это Москва?

Братцы не на много старше меня, такая же мелюзга, те ещё грамотеи, но для меня являлись непререкаемым авторитетом и относились ко мне снисходительно и покровительственно. Как водится, они обсмеяли меня, объяснили, что Москва – это огромный и главный город страны, а вместо неё по радио говорит дяденька. От меня последовал немедленно вопрос:

– А как дяденька залез в радио?

Братцы снова смеялись и говорили, что голос дяденьки передаётся по проводам из Москвы.

– Видишь столбы с проводами? – показывали они на шеренгу столбов вдоль дороги, уходящей далеко-далеко за пределы деревни. Я радостно кивала головой и думала, что если идти следом за столбами, то можно дойти до Москвы. Как просто! Надо будет как-нибудь попробовать. Дойду до Москвы и на дяденьку посмотрю…