Александр Александров - Белый, белый снег… (сборник)

– Боишься, душара?! А в пацанов стрелять не боялся?

Припав на колено, Горохов взмахнул рукой и с размаху пригвоздил босую ногу к земле. Пленный не издал ни звука…

– Отставить! – крикнул Иван, протискиваясь сквозь толпу. – Отставить, я сказал!

Горохов смерил его надменным взглядом.

– Ты иди к себе в роту, и там командуй.

Котельников почувствовал, как у него немеют руки. Совсем как тогда, в бою, когда он тщетно пытался вставить в автомат злополучный магазин.

– С пленными воевать – немного храбрости требуется… Ты себя в бою покажи.

– Да пошел ты!.. – с вызовом ответил сержант.

Словно что-то перемкнуло в голове у Ивана. Слепая ярость безумной волной захлестнула его. Не помня себя, он шагнул вперед и, что есть силы, ударил обидчика по лицу. Горохов упал…

Ивана схватили за руки, потащили в сторону, а он все никак не мог угомониться.

– Крыса тыловая! Гад!.. Я тебя загрызу!

Пока Котельников бушевал, побитый сержант, как нашкодивший кот, украдкой сумел улизнуть. Пленных увели… Кто-то из знакомых ребят раздобыл водки. Захмелев, Иван неожиданно расплакался.

Зло залаяла во дворе собака. Потом тонко задребезжало оконное стекло. В мутном проеме, сквозь морозную изморось проступило небритое помятое лицо. Это был Чика, приятель Ивана Котельникова – пьяница и прохиндей.

– Это я, я!.. Открывай давай!

Хозяин тяжело поднялся, впустил гостя в дом. Чика вошел в комнату, сел за стол.

– Ну и зверюгу ты вырастил. Сожрет, к едрене-фене!..

Иван отмахнулся. Ему было нехорошо… Опустившись на стул, напротив гостя, он обхватил коротко стриженную голову руками. Из-под растянутой заношенной майки выглядывала старая армейская наколка – эмблема воздушно-десантных войск.

– Тяжело, да? – сочувственно поинтересовался Чика. – Похмелиться надо.

– У тебя есть? – поднял голову Иван.

– Нет, но могу сгонять…

– На какие шиши?

– Было бы желание, а деньги найдутся, – Чика взял со стола сушку, раздавил ее в кулаке и кинул обломок в рот. – Деньги – это навоз. Сегодня нет, а завтра – воз!

– Бобырь? – усмехнулся Котельников. – Я ему еще тот долг не вернул.

– У соседки спроси.

– Не-е, глухо… Вторую неделю со мной не говорит.

– А че так?

– Да подвернулась мне по-пьяни, начала воспитывать. Ну, я ей… Объяснил… Обиделась.

Котельников взял со стола пустой стакан, протянул дрожащую руку.

– Плесни-ка кипяточку.

Чика склонил чайник над стаканом.

Иван жадно выпил воду, потом тяжело, шумно вздохнул:

– Фф-ф-фу-у! Сдохну сейчас.

Чика встал, прошелся по комнате.

– Одевайся, пойдем в «стекляху». Друзей что ли нет? Нальют…

Иван снял со спинки стула мятый свитер, надел.

– Стоп! – Чика задумчиво опустился на стул. – А что если… Давай, толкнем чего-нибудь?

– Что?

– Ну, на рынке загоним.

– А… Чего?

– Сервиз чайный.

– Не-е-е! – Иван замотал головой. – Жена тут знаешь, устроит…

– Давай тогда ружье продадим.

– Батя подарил… Ты понял?

Чика огляделся по сторонам.

– Телек!

– Может сразу дом?! – вспылил Иван, потом подумал, – А-а-а!.. Давай уж лучше посуду.

На рынке было полно народу. Возле перевернутого ящика, накрытого газетой, расположились Чика с Иваном. Мимо туда-сюда сновали люди. На предложение купить сервиз, прохожие только ускоряли шаг.

Котельников чувствовал себя неловко. Казалось, все смотрят на него с осуждением.

Три часа просидели они на холодном ветру, продрогли и, хотели было, уже уходить, когда подле них остановилась какая-то пожилая женщина. Она внимательно присмотрелась к тонкостенным фигурным чашечкам, потрогала пальцем золотую кайму.

– Почем продаете, сынки?

– Почти задаром, бабуля, – Чика шмыгнул покрасневшим носом. – Бери, не пожалеешь. Китайский фарфор…

Он легонько ударил ногтем по чашке, и та отозвалась легким мелодичным звоном.

Женщина взяла легкий изящный чайник, повертела его в руках.

– Снохе подарю… Сколько, говоришь, стоит?

Вечер застал Котельникова и Чику в придорожном кафе. Тусклый свет, табачный дым, громкая музыка… Они взяли по стакану пива, немного закусить; водку принесли с собой.

Подогретый спиртным, Чика оживленно жестикулировал:

– Летит ко мне…Я ему – бац! Как щи пролил… Второй сбоку, я ему ногой – на!.. Тут менты… Я еле ушел.

Захмелевший Котельников усмехнулся. Чику это задело.

– А чего ты смеешься? Ничего удивительного!

– Налей, – примирительно произнес Иван.