Петр Альшевский - «Не сезон»

– Круто вы рубаете, – процедил фермер. – На дармовщину-то ох, как идет! Работники вы удалые, и в другие месяцы вы свой хлеб отрабатываете, но в зимние занятость у вас хромает. Работы на ферме немного. Чего вы не уезжаете к себе? Повидались бы с родными, погрелись под солнцем… под вашим.

– А у вас не тот солнце? – спросил Рашид. – Какой-то особый?

– У вас оно жарче, – ответил фермер.

– Не точно говоришь, – сказал Рашид. – У нас солнце такой же – другой солнце нет.

– Ты тут не борзей, – промолвил Борис. – Не астроном. Он бы просветил тебя насчет космоса, в котором столько всего есть, что тебе и…

– Ладно! – сказал фермер. – Нет и нет. Одно общее солнце, и под ним человечество, дружба народов… так, чего вы не едете в ваш аул?

– Хотим ехать, – сказал Махмуд.

– Ну, и в чем помеха? – спросил фермер. – Поезда не ходят?

– И они ходят, – ответил Махмуд, – и самолет летит, но билет дорого стоить, а ты нам мало платить.

– Зато я вас много кормить, – проворчал фермер. – За зиму вы у меня разжиреете.

– Пища не тот, – отмахнулся Рашид.

– Мы сами себе готовить, – сказал Махмуд. – Пока твой жена не пропал, она нам вкусно варил и делал румяный булочка. Мы кушали ее с молоко… но твой жена ушел. А перед тем мычал, как корова.

– Она очень уставал, – сказал Рашид. – Наш женщины и то отдыхать побольше, однако ты муж – ты командир. У нас муж главный: как наш жена не мучай, уйти она не посмеет. Если денег нам дашь, мы слетать к себе и привезти тебе настоящий жена.

– А кого ты ему думаешь? – спросил Махмуд.

– Племянницу Мублуды, – ответил Рашид. – Она на лицо не мил, но покорный и в плечах широкий, для фермы она в самый такой раз, и мне тебе…

– Умолкай, – промолвил фермер. – От племянницы Мублуды я отказываюсь. Супруга у меня уже есть… и она отыщется. Ее потянет, если и не ко мне, то к нему – у нее здесь сын. Материнские чувства в ней скажутся.

ЖЕНА фермера Каткова грустит в доме лесника Филиппа. Анна не глупа, очень худа, она сидит и ни на что определенно не смотрит; намеренно мелькающий у нее перед глазами лесник, устав от неудач по части привлечения ее внимания, отхожит в другой угол, где его отложившая вязание тетка обособленно проверяет спицу в качестве колющего оружия и не хочет ни с кем говорить.

Не нашедший понимания лесник возращается к Анне Катковой.

– О ком-то печалишься? – спросил он.

– Вздыхаю, – ответила Анна. – Все так резко переменилось. И ничего не изменилось… в смысле настроения. Нагрузка стала в сто крат меньше, а оно не улучшилось. Желания жить я не чувствую.

– Может, тебе работой взбодриться? – спросила Изольда Матвеевна. – Прибраться, у плиты постоять…

– Этим я занималась у мужа, – сказала Анна. – От него, если помните, я ушла.

– Из-за любви, – промолвил Филипп. – Ты же меня полюбила? Тетка утверждает, что у фермера ты выдохлась и к кому прибиться, все равно тебе было. Я считаю иначе. Рассчитываю на взаимность.

– А ты что, меня любишь? – поинтересовалась Анна.

– Ты сама рассуди, – сказал Филипп. – У меня с фермером не настолько поганые отношения, чтобы лишь из вредности жену у него уводить. Прознав, у кого ты живешь, он на меня озлобится, и бывшая между нами терпимость будет навек изничтожена. Меня волнует твой сын.

– И меня, – сказала Анна. – Я ему мать и я должна…

– Как мать, ты ему послужила, – перебил ее Филипп. – Он давно вырос, и в твоей опеке не нуждается – он почти взрослый, и это проблема… когда фермер придет тебя отбивать, он захватит двух работников и сына, которого я возьму в прицел в последнюю очередь, но дело дойдет и до парня.

– Работников положу я, – поглядев на побледневшую Анну, сказала Изольда Матвеевна. – Фермера тоже мне или ты завалишь? Рискни они перелезть через забор, я… ха… без промашки! Как во врагов и сволочей. Нарушителей границы.

– Ты, тетушка, мыслишь четко и ясно, – пробормотал Филипп. – Разумно! А у меня примешиваются помыслы сердца… мне неохота смотреть на женщину, над убитым сыном рыдающую. На нее! Я ее обожаю!

Анна Каткова, взрогнув, равнодушно кивает головой.

МАРИНА Саюшкина полулежит на кровати. Совершая в снятой для нее в салуне комнате мелкие телодвижения, она пытается придать себе наиболее соблазняющий вид и томно смотрит на Александра Евтеева, стоящего у приоткрытой двери и прислушивающемуся к тому, что происходит в коридоре.

Оттуда не доносится ни шороха.

Евтеев с шумом захлопывает дверь и, повернувшись к Марине, осенившей его мыслью с ней не делится.