Леонид Васильев - Лесными тропами к истоку

Софья Михайловна поднимала звуки все выше и выше, а ее ученик их распевал. На лице учителя мелькнула довольная улыбка: «от природы у Соколова голосовой диапазон на редкость хорош, и это еще при неумелом дыхании. Перспектива хорошая, но все зависит от него самого». Но преподаватель, даже мимолетно не выказала удовлетворения голосом, она просто равнодушно сказала:

– Ну, что ж, на сегодня хватит. Иди заниматься по сольфеджио, теории музыки.

Она посмотрела на своего ученика мягко, доброжелательно, как бы не желая расставаться и продолжала:

– Творческий человек, где бы он ни работал, не станет отбывать часы. Он должен стать личностью, в которой бурлит жажда новых познаний. Он стремится расширить общий кругозор. Для того, чтобы стать большим мастером вокального искусства, нужно стать фанатиком, много работать, сосредоточить мысли только на пении. И вот иной певец действительно стал думать только о пении, и все, что не относится к пению, для него как бы меркнет, отходит на второй план. Он будет узким специалистом, не разовьется как личность. Шаляпин общался с выдающимися деятелями искусства: Станиславским, Горьким, Чеховым, Куприным, с художниками, артистами и другими знаменитостями. Постоянное общение с подобными личностями и помогло сформироваться ему, как гению. Нужно, чтобы певец смолоду привык интересоваться общественной жизнью и был в ней активным участником, ведь артист обязательно должен быть культурным человеком. В нашей стране с незапамятных времен складывалась профессиональная вокальная культура, сотни талантливых певцов потрудились, чтобы выработать ее прогрессивные принципы. Среди таких художников России был и твой любимец – Сергей Яковлевич Лемешев.

Соколов вышел в коридор, остановился возле опрокинутого пюпитра, платком вытер лоб, взмокший от нахлынувшего и пережитого. Неожиданно Андрею хлопнули по плечу, он обернулся и увидел сокурсника – Габдрахманова Камила, с которым вместе сдавали экзамены при поступлении.

– Ну, как первый урок? – спросил сияющий Камил.

– Эх, хорошо! – подыграл Андрей.

– Что заставляли петь?

– А меня не заставляли, я сам выбрал песню.

По всему видно, у Г абдрахманова кумир – Магомаев, одевается точь – в – точь, как он, носит такую же прическу и, даже узким лицом напоминает Магомаева.

– А ты чего пел?

– Я спел Магомаевскую «свадьбу», педагог даже хохотала.

– Почему?…

– Я как запел: «Широкой этой свадьбе было места мало и места было мало, и земли-и-и»! Да еще, подняв руки, крикнул: «Эх»!

– Молодец, Камилек, ты поимел успех, ведь ты – будущий Магомаев.

– Еще бы! – радовался студент.

Честно сказать, голос у Габдрахманова – сухой, гортанный, словно пустоцвет какой, Однако же, его в училище приняли.

После ноябрьских праздников в поселке флаги сняты на хранение до лучших времен. Неубранным остался только лозунг, призывающий к трудовому пафосу: «Дадим стране больше сверхплановой древесины!» Люди вернулись в обычное, повседневное состояние с думами о жизни, и хлебе насущном. С раннего утра до позднего вечера в лесу трещат бензопилы, слышатся тяжелые со стоном удары о землю поверженных деревьев, натужно визжат лебедки гусеничных трелевочников.

Все чаще с беспокойством и страхом выглядывает из дупла старой ели большеглазая сова. Нелегкая, но романтичная работа у сучкорубов, очищающих топорами и пилами притрелеванные на эстакаду хлысты, превращая их в бревна.

В ожидании очередного воза рабочие жгут костры, прибирая обрубленный хлам. Брошенные в огонь хвойные лапы вспыхивают ярким пламенем, с шипением летят вокруг крупные искры. Рдеют здоровым румянцем лица рабочих. Горкло пахнет смолой, и одежда так пропахла, что лесоруба почуешь за версту.

У костра и аппетит волчий. Вот молодая женщина с длинными ресницами синих, как небо, глаз, и губами, как спелая калина, положила на бревно пилу «Партнер». Развязала на голове платок, поправила коротко стриженую прическу и, присев на чурбаке, кричит:

– Нина-а, прихвати и мою сумку, давайте полдничать!

– Сама сходишь, не велика барыня, мадам Люси! – перехватив инициативу, ехидно говорит Санька Зубатов.

Люся незамужняя, нареченная местной молодежью – «мадам Люси». На Саньку она не обижается, но может и матюгнуть, себя обидеть не даст.

– Санька, вот когда ты женишься, и так скажешь жене, думаю, ты не получишь от нее самого интересного.

– Это ты на что намекаешь?.. Денег, что ли на бутылку не даст?