Ахмет Хатаев - Звёзды светят всем

– По сведениям нет сомнений? – словно на будничном совещании, спросил комполка.

И потому Восковцев, еле сдерживая себя, чтобы не нагрубить, резко сказал в трубку:

– Нет, разве не слышите, как…

– Слышу и вижу, а ты не горячись, – прервал его комполка. – Хотя если злишься – это хорошо, значит, уверен. Ладно, будут тебе гостинцы. Жди, вот-вот с другого бережка подбросят горячих углей. Здешние калибры пока светить не будем. Ударим, если железки сильно станут жать.

– Понял, благодарю, товарищ Первый, – обрадовался Восковцев, услышав о горячих углях, зная, что речь идет о реактивных снарядах знаменитых «Катюш».

– Благодарить будешь потом, сейчас вернись к себе, а то бросаешь батальон и мотаешься по передовой, – упрекнул его комполка.

– Первый, я здесь, потому что так надо. К себе вернусь, как только дело пойдет на лад. Прошу поддержать.

– Ладно, только не суйся в пекло, а то я тебя знаю…

– Понял, товарищ Первый, – сказал комбат и, убедившись, что комполка отключился, отдал трубку связисту и вернулся к своим подчиненным. – Ну что там? – спросил он, подходя к месту, откуда они наблюдали за противником.

– Кажется, заканчивается, – пояснил Забарела, готовый уже отойти от перископа. Но в этот момент донёсся пронзительный вой-свист, а за ним – мощнейший рокот разрывов, так что пришлось вновь приникнуть к окулярам оптики… – О-о-о, там всё в огне, просто ужас какой-то, я такого ещё не видел. Командир, посмотри! – воскликнул он.

Восковцев, с минуту посмотрев на бушующий в глубине передовой огненный ад, с холодной дрожью в голосе произнес:

– Да, это именно то, что надо, пусть в синем пламени горят гады…

В это проклятие он вложил всю свою ненависть – вражеские самолёты в последних числах июня сорок первого разбомбили эшелон, в котором эвакуировались из Смоленска в Ленинград его близкие: родители-старики, жена и семилетняя дочь. Письмо жены о том, когда и каким эшелоном они покидают подвергавшийся постоянным бомбардировкам Смоленск, он получил спустя много дней. На его запрос через штаб армии из Ленинграда сообщили, что поезд разбомбили фашистские стервятники. Среди спасшихся его родственники не значатся, о местах захоронения погибших сведений не имеется. Но он не терял надежду, что его близким удалось спастись и они дадут о себе знать…

– Так точно, товарищ майор, это то, что надо, – вернул его к действительности Смирнов.

– Возвращаемся на КП [4] КП – командный пункт. , – резко скомандовал Восковцев, всё еще находящийся во власти воспоминаний о семье. – Перенесите оптику туда же, посмотрим оттуда, что происходит на передовой. Пока есть время, надо разобраться, как обстоят дела в подразделениях, – и, взяв автомат, направился к выходу из блиндажа. Забарела и Смирнов пошли вслед за ним.

Буквально в это же время туда вернулся замкомроты старшина Шияпов, который, напрягая голос, доложил, что во взводах есть убитые и раненые. Точные сведения будут доложены взводными в течение десяти минут. Сейчас люди заняты восстановлением разбитых бомбами и снарядами позиций.

– Старшина, как у бронебойщиков? – спросил комбат.

– У них тоже есть потери, данные уточняются, – отрапортовал старшина.

– Доложите, как будут готовы.

– Есть, – сказал старшина и, перебросившись с комроты несколькими фразами, отправился исполнять приказ комбата.

Позже, пока Восковцев связывался и уточнял у своего заместителя обстановку в других подразделениях батальона, комроты заслушал доклады прибывших с позиций взводных командиров, приказал им вернуться на позиции и быть готовыми к атаке гитлеровцев.

Между тем неожиданно всё затихло… Лишь редкие одиночные выстрелы нарушали установившееся затишье: это, скорее всего, уже снайперы роты выбивали из строя потерявших ориентацию немецких солдат и офицеров.

– А в ушах все гудит и гудит, – пошутил Забарела.

– Но представь, как гудит в ушах фрицев, – рассмеялся Смирнов.

– Приводят себя в чувство, – заметил Восковцев, – так что, пока есть время, передохните, – посоветовал он, присаживаясь на стул.

– Я так перед боем не могу, товарищ майор, – сказал Смирнов, продолжая обшаривать через оптику позиции врага, пытаясь заметить там какое-нибудь движение.

– После такой обработки смогут собраться не раньше, чем через полчаса, а то и час понадобится.

Между тем, одиночные выстрелы снайперов продолжали звучать.

Скоро вернулся старшина и доложил, что у бронебойщиков четыре безвозвратные потери, есть несколько человек легкораненых, которые после перевязки отказались идти в тыл, также снарядом разбита одна противотанковая пушка. При этом подчеркнул: