Екатерина Изюрьева: Qualia

Автомобиль мягко катил по ночной Москве, разрезая душный смог улиц, словно мягкий яблочный пирог. Анна в полудреме грустно вглядывалась в подсвеченное огнями небо. Удобно расположившись на кресле пассажира, она курила, глубоко вдыхая безвкусный дым своих любимых сигарет. Никотиновая зависимость взяла над ней верх после почти двухлетнего перерыва. Снова. Она вернулась к старой привычке без сожалений. Сейчас ей вообще многое было безразлично. Подруга за рулем что-то вещала, пытаясь «перекрыть» рвущуюся из колонок клубную музыку, под которую танцуют ночами молодые пьяные беззаботные и счастливые люди. Аня не была такой уже очень давно. Энергия города насиловала своим напором ее измученную нервную систему. Ей совершенно не хотелось веселиться сегодня. Она думала о том, что напрасно согласилась ехать, сердилась на свое безволие и давала себе обещание больше не поддаваться на подобные уговоры. Праздник, на который везла подруга, был ей не нужен. Мимо пролетали вывески ночных клубов, ресторанов, витрины дорогих магазинов и надоедливые велосипедисты, так и норовящие бестолково скользнуть под колеса. На секунду взгляд Ани сфокусировался на разодетом в норковую шубу пластиковом лысом манекене. От него ее откровенно затошнило. «Мертвое на мертвом!» – брезгливо подумала Аня и закрыла свои красивые глаза, чтобы не видеть это уродство.

Через десять минут уже проезжали мимо помпезного Москва-Сити. Ощущалось, как даже в летнем зное здесь веяло холодом. Миллионы тон бетона, стекла и стали блистали в сумраке города. Бизнес-элита и мошенники самой высшей пробы расположились за чистыми отполированными до блеска окнами высоток.

Вглядываясь в стекла, Аня спросила:

– Интересно, здесь живут?

– Еще как! – засмеялась Ольга. – Может, только здесь и живут по-настоящему.

– Сомневаюсь, – выдохнула Анна.

– Не сомневайся! У тех, кто здесь жилплощадь имеет, не жизнь, а манговый сорбет с орешками.

– Какой знакомый репертуар! Вы с конвейера все что ли? Одно и то же. На уме одни деньги.

– А почему это плохо? Не понимаю. Лично меня деньги одухотворяют! – дерзко продолжила Ольга.

– Даже так? – усмехнулась Аня.– А как же мужчины? Раньше это были они.

– Деньги и мужчины! Одухотворяют меня! – поправилась Ольга и расхохоталась. Красивая и жизнерадостная, она всегда громко и задорно смеялась. Ей удивительно шла веселость, как красивая брошь к вечернему платью. Давным-давно Ольга ее нацепила на себя и почти никогда не снимала.

– Ты все время ржешь! – улыбнулась Аня.

– Даже не знаю, что из этих двух зол мне нравится больше. Вот если бы я оказалась на необитаемом острове, то я бы, конечно, выбрала мужчину! А ты?

Ане не хотелось поддерживать разговор на эту тему. Она заранее знала всю его незамысловатую траекторию. Глядя на огромный серо-зеленый массив каменных высоток, она сказала:

– А я бы здесь не была счастлива!

– Да такие барышни, как ты, нигде и никогда не будут счастливы. Ни с кем!

– Горизонт. Воздух. Шум прибоя. Я мечтаю жить на берегу синего-синего моря. Ощущать…

Ольга не дала ей закончить:

– Слушай, это так банально! У меня так свекровь бывшая рассуждала, но ей можно. Она чистая наседка. У нее мозгов нет. А ты то чего? Не нравится мне твой настрой…

Аня перестала ее слушать. Затягиваясь безвкусным жестким дымом, она думала о безмятежном море, набегающих волнах и розовом закатном солнце в желтоватых облаках. «Нас никто не понимает. Никто не слышит. О чем я думаю, мечтаю, как мне живется всем глубоко безразлично. По существу, мы совсем не знаем друг друга…» – размышляла она про себя, чувствуя одиночество и тоску.

– Человеку нужен человек! Это моя самая серьезная концепция! – сказала Аня вслух. Ольга замолчала. Казалось, ее ничем нельзя пробить и вывести на серьезный разговор, но случилось «необычное». Впервые за несколько лет, Аня увидела, как Ольга нахмурилась.

– Человеку нужен человек? Это раньше было! У Тарковского в кино… – сказала Оля, – А сейчас человеку ничего не нужно! Он все употребил уже. Сыт по горло. Человек занят потреблением человека!

– Ты все упрощаешь! Это бесит!

– Да ты посмотри вокруг. Человеку нужен хлеб, зрелище и боль! Чтоб он ценил, что имеет. Всё! – безапелляционно заявила Ольга. – Знаешь, как говорила моя бабка, царство ей небесное: лишь бы не было войны!

– Ужасно.

– Самое благодарное и счастливое поколение людей было, между прочим. Так настрадались, что им вообще не надо ничего было. Хлеб есть – и, слава богу! На том спасибо!