Виктор Королев - Жё тэм, мон шер… (сборник)

К телефону долго никто не подходил. Казалось, что протяжные гудки слышит сторож, что спал в соседнем крыле. Мне казалось, что…

– Больница. – Голос еще тоньше по проводу. – Алло, вас слушают! Говорите!

Я молчал. Не хватало воздуха. Не знал, с чего начать.

– Здравствуй, Света…

– Алло, кто это?

– Света?

– Да…

– Света, не бросай, пожалуйста, трубку! Мне с тобой надо поговорить!

На той стороне с минуту молчали. Мне стало стыдно, и я начал считать про себя – раз, два… семь… До десяти, решил, дойду и просто положу трубку.

– Хорошо, – наконец отозвалась она, – я сейчас подойду, только дверь закрою, а то в палатах всё слышно.

Я уже не чувствовал себя ни усталым, ни разбитым. Я чувствовал себя пьяным и счастливым.

– Алло!

– Да, Света…

Она чуть-чуть засмеялась, словно колокольчик тронуло легким ветром.

– Давайте начнем с того, что вы представитесь, а то неудобно как-то, все-таки ночь на дворе…

Честно признаться, это совсем не входило в мои планы, да и планов-то не было никаких. И сейчас не хотел говорить о себе. А может, и хотел, но только без имени.

– Я бы хотел рассказать тебе всю свою жизнь. Мы виделись сегодня, только что…

– Это не ты ли приходил сейчас за спиртом с Сережей?

– Я… А как ты догадалась?

– Несмелый уж больно. Или не хватило той посудины?

Опять легонько прозвенел колокольчик.

– Ты считаешь, что я пьяный или вообще алкаш?

– Оставим это. Не хватало еще по ночам лекции читать о вреде алкоголя. Скажи лучше, почему ты решил мне позвонить?

– А ты знаешь, мне почему-то захотелось поговорить с тобой. У тебя такой красивый голос…

– Слушай, не надо комплиментов. По телефону они так неуклюже звучат. Ни к чему это.

– Я могу это тебе и не по телефону сказать.

– А зачем?

– Н-не знаю…

Она снова засмеялась. Мне вдруг стало удивительно весело, и я спросил:

– А ты чем сейчас занимаешься?

– Ничем. Дежурю.

– У телефона?

Она положила трубку.

Я долго слушал короткие гудки. В трубке что-то потрескивало. Поискал глазами по столу. Раскурил бычок из пепельницы. Телефон стоял такой черный и мертвый. Потолок качался. Я снова чувствовал себя несчастным, усталым и пьяным. Вслух сказал: «Гадко». Что было гадко, я не знал, но было очень гадко и неуютно.

Окна кабинета были уже закрыты, но вокруг лампочки крутились десятки больших и маленьких мотыльков. Я был, наверное, похож на них, только они выглядели много трезвее. «Гадко», – снова сказал я вслух и поднял трубку.

– Больница, – ответил чужой голос.

– Свету Стефановскую, будьте добры!

– А кто спрашивает?

Тут уж точно никак не хотелось называть себя.

– Да она знает…

– Одну минуту.

Сердце снова застучало, и в свои двадцать лет я почувствовал себя таким маленьким и трусливым, словно своровал что-то.

– Алло, я слушаю.

– Света, прости меня… Я просто…

Она смеялась.

– Света, я…

– Ладно, ладно – проехали. Расскажите лучше про своих друзей!

– Света, давай снова на ты, а? Ты не сердишься?

– Нет, не сержусь.

– А что это за второй голос ответил? У тебя там еще кто-то дежурит?

– Это в соседнем отделении подруга. Скучно ей тоже, вот и приходит ко мне.

– Света, я хочу видеть тебя!

– В каком виде видеть?

– Не смейся, я серьезно говорю! В той самой шапочке и в халате белом.

– А зачем тебе это? Как хоть тебя зовут?

– Владислав, – соврал я. И тут же пожалел, что соврал.

– Ты хотел рассказать всю свою жизнь? Начинай!

И я начал. Оказалось, что и правда хочется ей все рассказать. Накопилось очень много. Человек – он эгоист по натуре, ему обязательно надо поделиться с другими, особенно плохим. А я эгоист не только по натуре, я и в натуре эгоист. Я стоял возле редакционного стола и рассказывал ей, как мне тяжело и почему тяжело. И о том, какой я хороший, но только одинокий, потому что люди не понимают меня, а я их всех так люблю, так люблю. И про то, как я люблю ее серебряный голос, люблю…

– Люблю…

– Не надо, Владик, не надо.

Это было сказано так нежно, что я чуть не заревел.

– Света, у меня никого нет.

– И у меня никого нет.

– Можно, я покурю?

– Глупенький, конечно.

Долго молчали. Потом, наконец, она сказала.

– Мне пора на обход. Ты не клади трубку, я скоро.

– А что за обход?

– Банки ставить, лекарства давать, горшки и всякое такое. Неинтересно.

– Приходи скорей!

– Ладно, жди, я быстренько…

Я взглянул на часы. Было половина пятого, светало. Где-то далеко прогудел поезд. Пролаяла собака. В комнате плавал дым. Стены и потолок тоже плыли.