Ганс Эверс - Избранные произведения в 2-х томах. Том I. Трилогия о Фрэнке Брауне

– Ты должен сделать это! Ты пророк! – воскликнул Ронхи.

Пьетро опустился на колени рядом с нищей. Оба жарко помолились.

Американец вскочил и крепко зажал в правой руке прутья с шипами. Закрывая глаза, он быстро, безостановочно опускал удар за ударом на несчастную старуху. Её искривлённое тело извивалось у его ног; израненное плечо превратилось в ярко-красное пятно.

Тогда свершилось оно…

Сибилла Мадруццо сначала стала на колени, потом встала во весь рост. И её тело, сведенное ужасной судорогой, теперь, через 30 лет, вдруг выпрямилось.

Пророк стоял перед ней, весь дрожа; прутья выпали из его рук.

И громко, отчётливо раздались её слова:

– Господь благословил меня твоею рукою. Да будешь благословен ты!

Она поклонилась, взяла его руку и смиренно её поцеловала.

Страшная тишина наполнила комнату. Все стояли, как оцепенелые. Вдруг Джиованни Ульпо воскликнул:

– Чудо! Пьетро совершил чудо!

Глухим ревом стоял общий крик:

– Чудо! Чудо!

Все бросились вперёд. Каждый хотел видеть в глаза исцелённую и прикоснуться к пророку.

В этот момент раздался призыв пророка:

– На колени, братья и сестры! Совершилось чудо!

Все запели пасхальную песнь…

Песня мощно росла, словно желая пробиться сквозь стены, снести крышу и подняться, улететь из долины – к высоким небесам.

* * *

Фрэнк Браун поднял Терезу со стула; ему пришлось почти нести её: она едва передвигала ноги и, казалось, каждую минуту готова была упасть.

Улицы были пустынны. Со стороны дома американца опять доносились нестройная музыка и пение.

Когда она пришла домой, он спросил:

– Знаешь ли ты о жизни святой, имя которой носишь?

Она отрицательно покачала головой.

– В таком случае я расскажу тебе.

Он достал из книжного сундука толстую книгу и пару тетрадок.

Тереза взяла толстую книгу и с любопытством прочитала заглавие: «Acta Sanctorum» [1].

– Ты будешь читать из неё?

– Да, я хочу рассказать тебе о святой Терезе и о других благочестивых женщинах.

Она погладила его по руке.

– Быть может, ты лучше споешь?

– Нет. Я не хочу петь. Слышала ли ты что-нибудь о Луизе Лато?

– Нет.

Она все ещё пыталась уклониться от разговора с ним о священных предметах. Но он не отставал от неё.

– Ты хорошо знаешь образ святого Франциска? На нем изображено, как святому мужу является Богоматерь и он получает стигматы Спасителя.

– Да, знаю.

– Так вот, этой великой милости удостоился не только он, но и многие другие верующие души, особенно набожные женщины.

Тихим, вкрадчивым голосом он начал ей рассказывать о Жанне Делани, о Маргарите Алакок [2], о святой Терезе, жизнь которой была благословенна частыми видениями.

Он держал её руку и чувствовал, как она понемногу сдавалась. Она слушала, и к ней возвращался тот тихий мистический восторг, которым она вся трепетала, сидя у ног священника.

Страх слышался в её голосе, когда она прошептала:

– Я полна прегрешений. Думаешь ли ты, что я могу спастись?

Он ответил серьезно:

– Да, я так думаю. Послал же Господь дух пророка Илии в душу Пьетро Носклера. Кто знает, быть может, святая Тереза вновь оживёт в тебе?

Картина собрания вдруг пронеслась перед ней; она окончательно потеряла покой.

– Рассказывай дальше, – торопливо заговорила она, – расскажи мне о благочестивых женщинах.

Он начал.

– Во времена святой Екатерины Сиенской ей явился однажды Спаситель и сказал: «Я сделаю твою жизнь полной таких поразительных чудес, что невежественные, плотски живущие люди откажутся верить тебе. Я украшу твою душу таким обилием милостей, что само тело почувствует влияние их и будет жить совсем необычным образом». И святая долгие годы, до самой смерти, не пила и не ела: сияние Спасителя одно питало её. То же было и с Луизой Лато [3]: она питалась лишь святыми дарами и отвергала всякую земную пищу. Каждую пятницу кровоточили её святые раны на лбу, на левом боку, на руках и ногах. Тогда она созерцала Спасителя. Она видела Его одежды, Его раны, терновый венок и крест; видела Его коленопреклонённым и падающим, видела, как распяли Его на кресте. Но затем, когда она испускала свои последние вздохи, она увидала разверстые облака и в море небесного света Отца, заключающего Сына в объятия.

Глаза Терезы сверкали.

– Это, должно быть, прекрасно, – сказала она.

Он кивнул головой.

– Это – высшее счастье, какое может выпасть на долю человека. И удивительнее всего то, что самые ужасные страдания превращаются в высшее блаженство. Чувствуешь ли ты себя способной перенести подобное счастье, Тереза?