Владимир Марс - Перстень с Русалкой

Делать нечего я подпрыгнул вверх к обзорному куполу и там зацепился за какой-то кронштейн и энергично замахал рукой. Четыре головки вооружённые оптикой внимательно следили за моим лицом, – я явственно ощущал эти взгляды усиленные пятидесяти кратно, германской оптической системой Цейса. – Всё конец связи Эльза, – нам надо работать…. – Сколько ей лет? – спросила Джема. – Всегда вам смотрит кто-то вслед в семнадцать лет! – пропел я куплет песни вместо ответа. – Я была точно такой же, как и она, – твоя Эльза, – Джема глубоко и судорожно вздохнула. – А теперь, удели мне на прощанье полчаса времени, а затем выполни мою последнюю просьбу и вспоминай хоть иногда мою пропащую душу. Я кивнул головой, сел за обеденный столик, и выцедил в чашку из кофейника остатки холодного кофе. – Смерть – это одиночество. Ты ни разу случайно не умирал? – Нет, не приходилось , хотя один раз был близок к этому, и видел себя со стороны , – я тряхнул головой, прогоняя дурное воспоминание. – Значит, ты никогда не ощущал, как замедляется и останавливается время. Вечность проходит в этом состоянии – больше чем за всю остальную жизнь. Но интересно ли это тебе знать? Или я зря стараюсь? – Да говори же Джема, не томи, – ведь это состояние мало кто проходил, а кто проходил, – не спешит об этом рассказывать.

Пока мы так говорили, наш тандем, созданный из двух космических кораблей, которые как близкие, родные люди стояли на перроне вокзала, обнявшись, не в силах расстаться друг с другом, соединённые между собой пока тонкой капроновой нитью. И эта нить, мне сейчас казалась финишной символической траурной ленточкой, всё ещё уже протянутой между нами. Ведь мы встретились так странно и прощались уже, вероятно навсегда. Но моя интуиция шептала мне, что это неправда, мы не можем так просто расстаться. Ну, просто не можем и всё! Наверняка мы уже пару раз облетели вместе вокруг Солнца, а это значит, – мы танцуем «Солнечный Вальс» и уже породнились с Джемой, – этим магическим ритуалом! Мы сейчас стремительно мчались в будущее (на время я не смотрел), а как говорится, я хмыкнул: « Влюблённые часов не замечают »! Но мы с Джемой отнюдь не влюблённые, а просто люди, попавшие в страшную беду, и я не могу просто так её бросить одну, страдающую от одиночества душу в таком трагическом состоянии…. Ну просто не могу и всё! Это всё равно, что пройти мимо человека истекающего кровью и не оказать ему первую медицинскую помощь (поставить жгут) или просто пережать фонтанирующую артерию….

Я уж точно знаю, что безвыходных ситуаций не бывает, а Джема этого наверняка не знает. Что ж, мы сделали вместе два оборота вокруг Солнца, это значит что мы стали на два года взрослее, а значит и мудрее и опытнее. Я затряс головой, сбрасывая эти незримые тоскливые мысли и приготовился выслушать эту « пропащую » человеческую душу по имени Джема и хотя бы успокоить её – сказав последнее – прости, и прощай…. – Это коллапс времени, – сказала она тихо – ты и все остальные оказываетесь в разных временных рядах. В субъективном времени смерти нет, ибо по другую её сторону нет сознания. Мир же проскакивает мимо. Реальна только чужая смерть, а собственная для индивидуума, вообще не существует. – Это удобная теория , – согласился я, допивая последние капли кофея. – И думаю, многие с нею согласятся, если им её рассказать. Меня озадачили эти откровения Джемы, но она их познала в ощущениях. А ощущения иногда бывают и ошибочными (допустим ощущение времени). – Что ж Джема, приятно чувствовать себя бессмертным, пусть даже в собственном времени – я развёл руками. – Но продолжай, может быть, я что-нибудь придумаю, что бы спасти тебя из этой темницы. – Ты можешь? Ты что Бог? – она удивилась, и впервые её голос дрогнул от несбыточной надежды. – Да говори же Джема, я уверен, что что-то можно придумать, – говори скорее! – я, кажется, закричал на неё. – Я же увернулся от твоей подлой смертоносной стрелы, – увернулся! – Все ваши хвалёные безошибочные компьютерные программы полетели к чёртовой матери, – значит, я могу, заводить ваши синусы и тангенсы туда, куда я хочу! Потому что я! Да, именно я, как и любой человек, создан по образу и подобию Бога! – Поняла ты или нет? – теперь я уже точно не кричал, а орал на неё, примерно так, как кричала на меня Эльза, – но только на других обертонах. – Не кричи на меня! – завизжала Джема. Она завизжала так, как это могут делать только женщины. У меня аж, мурашки пошли по всему телу от этого крика, умноженного усилителем низкой частоты (бедный динамик) …. – Прости, прости, сорвался я немного, – прости ! – я улыбнулся покаянно. – Но, я сорвался не на тебя, а на всех вас женщин, которые рождены богинями (по образу и подобию), а сами теряете честь и достоинство, совесть и стыд, и позволяете творить над собой подлые злодеяния. Не я загнал тебя в эту адскую ловушку, не я! Где было твоё женское чутьё, интуиция и осторожность, – рассказывай всё без утайки. И если Бог может всё, то и человек тоже может многое, потому что все боги это наши предки! В пилотской кабине воцарилась звенящая тишина, нарушаемая только тихим шелестом приборов и вентиляции. – Хорошо тогда слушай, – прозвучал голос Джемы в динамике. – Бессмертие в застывшем мире не так уж сладостно. Вселенная останавливается в сознании, – умирающего точно также, как для вселенной застывает коллапсирующая звезда. Знай, я это раньше, меня бы тут не было. Правда, мой выбор оказался лучше, чем я полагала. Теперь, я поняла массу вещей. Ты даже не представляешь, на сколько это мощный инструмент – человеческий разум…. Впрочем, возможности человеческого воображения ограничены. – А твои?