Дмитрий Ивницкий - Сокровища Кондратия Булавина

Копеев проснулся от резкого толчка вагона. В купе было жарко и душно, ещё его почему-то начал раздражать храп с верхней полки, где спал толстый, как боров, парень лет тридцати.

«Как же он туда сумел забраться с таким-то весом, а ведь выпил не меньше двух бутылок водки?» – мысленно усмехнулся Копеев.

Этот тип уже сидел на нижней полке у окна, когда Иван зашёл в купе вагона. Тот деловито вытаскивал из сумки пакеты, разворачивал их и раскладывал на столике. По купе сразу распространился запах колбасы и копчёной рыбы. Затем, с каким-то удовольствием на лице, он выставил на стол две бутылки водки.

– Присаживайся, попутчик, давай выпьем подорожную, чтобы наша поездка была удачной, а время в пути не скучным! – фамильярно и с какой-то вальяжностью обратился парень к только что вошедшему Копееву.

– Спасибо за приглашение, но я не пью спиртное! – отказался Иван и начал укладывать сумку и дорожный портфель под другую нижнюю полку, место которой было указано в его билете.

– Ты что, мужик, больной или брезгуешь со мной пить? – возмутился «толстый», как мысленно обозвал его Иван.

– Нет, просто не употребляю эту гадость.

– Ну, как хочешь, мужик, нам больше достанется!

«Толстый» налил полный ста пятидесятиграммовый гранёный стакан водки и, крякнув, залпом выпил его содержимое. Потом, громко чавкая, стал закусывать.

Когда до отправления поезда оставалось несколько минут, открылась в сторону дверь и вошла молодая женщина с девочкой лет десяти. Окинув взглядом находившихся в купе мужчин, они скромно присели на краю полки, где сидел Копеев. Женщина поставила у своих ног небольшую сумку.

А «толстый», не обращая внимания на присутствующих, залпами пил водку и с жадным аппетитом поглощал разложенную на столе еду.

Ивана раздражало поведение этого «борова», и так хотелось за шиворот вытолкать его из купе, но он терпеливо сидел и старался не обращать на него внимания. Женщина и девочка также скромно сидели и молчали.

Но когда дверь в купе приоткрылась и послышался голос проводницы, предлагавшей чай, а Иван, посмотрев на женщину, увидел, как она сглотнула, понял: они голодные. Он не сдержался, встал и вплотную подошёл к пассажиру, ведущему себя по-хамски в отношении всех присутствующих.

– Всё, как вижу, ты насытился! Собирай со стола своё пойло и жратву, дай другим людям спокойно покушать!

Тот грузно встал и, уставившись осоловелыми глазами на Ивана, слегка заплетающимся голосом произнёс:

– Что ты сказал? Пойдём, выйдем!

– Пойдём! – спокойным голосом ответил Копеев.

– Ой, что вы, не надо, мы ещё не хотим есть! – испугалась женщина, к которой прижалась девочка с широко открытыми глазами, в которых просматривался её страх.

– Успокойтесь и ничего не бойтесь, мы сейчас выйдем, поговорим, а потом, когда вернёмся, гражданин будет вежливым и всё уберёт со стола! – успокоил её Иван.

Они прошли по коридору вагона в тамбур, и Копеев повернулся к идущему следом упитанному детине. Иван был худощав, среднего роста, а попутчик на голову выше и намного превышал его по весовым категориям.

– Чего ты качаешь права! Я тебе, как человек, предложил выпить со мной, но ты побрезговал! – высказал угрожающим голосом претензии «толстый».

– Слушай меня, парень, ты ведёшь себя, как барин, не замечая, находящихся в купе людей. А водку я не пью, тем более с таким хамом, как ты!

На эти слова «толстый», громко сопя, пошёл на Ивана и замахнулся рукой со сжатым огромным кулаком. Но Копеев, легко ушёл в сторону и резким ударом правой руки под дых противника, спущенной, как сильно натянутая пружина, свалил «борова» на пол тамбура. Тот лежал без движения минуты три. Затем приподнял голову и осмотрелся замутнённым, ничего не соображающим взглядом, и вот его взгляд остановился на Иване, и он тихо спросил:

– Что это было?

– Урок вежливости, не поймёшь – будешь догонять поезд!

– Я всё понял! Извини, друг!

– Я тебе не друг! Мои друзья, которые знали, что такое честь и дружба, остались лежать в Аргунском ущелье Чечни.

– Всё равно – извини!

– Хорошо, но сейчас ты идёшь в купе, извиняешься перед пассажиркой и её дочерью, а также убираешь со стола и исчезаешь до тех пор, пока они не лягут спать. И не забудь – твоя полка в соответствии с билетом – верхняя.

Сказав последние слова, Копеев повернулся и ушёл в вагон-ресторан, где пробыл около полутора часов. Когда вернулся в купе, все уже спали, девочка на нижней полке, а женщина и толстяк – на верхних. Его полка была аккуратно застелена постелью.