Елена Емшан - Неумелые молитвы

Много всего произошло в этой Светиной жизни. Была в ней долина радости, наступила долина ненависти. Ее младшая дочь была полна крика, агрессии и злости, а ей всего было семь. Во взрослых людях Света не встречала еще такой концентрации ярости, как в ней. Это Свету очень пугало, расстраивало и обессиливало. Свете было страшно представить, что будет, когда дочери исполнится тринадцать и наступит самый махровый подростковый возраст. Света боялась, что все его возможные «махры» будут помножены на дочкин весьма сложный характер. Один знакомый доктор, детский психиатр, к которому Света обратилась с этой проблемой, сказал: «Сядешь либо ты, либо она. Либо все рассосется, и не будет ничего такого. Либо не рассосется».

Тьфу-тьфу-тьфу, Света сплевывала через плечо и крестилась. Света знала одну женщину, у которой была дочь гораздо старше Светиной и с теми же проблемами. Эта женщина была словно грустный привет из Светиного будущего. Угасшее лицо, потухшие глаза, безвольные руки, поездки к дочери по ночам через весь город, чтобы разобраться с какими-то ее проблемами.

Если был шанс изменить будущее, то Света хотела за него побороться: найти причину ярости и избавиться от нее. Света боялась, что, когда дочери исполнится 18 лет, то Света откроет дверь и скажет ей: «Я не могу так больше. Ты свободна, уходи». Дочь Светы угнетала жизнь по правилам. Хотя какие там были правила: надеть теплые носки, когда мороз, сделать задание в прописях, пойти в школу. Света говорила, что эти правила, особенно школьные, не Светой придуманы, какие могут быть к ней-то претензии? Ну, правда, в минус 20 без теплых носков в Сибири жизнь чуть сложнее, чем с ними.

Уже целый год Света жила с мужем, как чужие люди. Света считала, что они не вынесли испытания вторым декретом. Что они ступили на землю второй долины и не прошли ее. Муж все время говорил: «Я не могу, я ничего не могу». Света говорила: «Зато я все могу». Она и вправду все могла, но становилась более жесткой, резкой и нелюдимой. Света думала, что вот здесь проходит ее фронт, и она бьется за их маленькое благополучие. И что он увидит, как она сражается, ему станет Свету жалко, и он встанет рядом.

Они с мужем жили в одной квартире и даже спали в одной кровати, но более чужих людей трудно было и представить на этой планете. Света не могла и вообразить, что так бывает и что так будет у нее: семнадцать лет прожить вместе, родить двоих детей, а потом в выходной вечером идти куда глаза глядят, потому что ее территория была оккупирована чужим человеком. Он лежал по выходным на диване, смотрел одновременно в телефон и в телевизор, а Света тоскливо думала: «Какого черта?» Выходные – самое паршивое время. Еще Света невовремя, безответно и бесперспективно влюбилась, поэтому пришлось уходить из дома, чтобы погасить этот некстати вспыхнувший костер, вытряхнуть пепел, подуть на обожженное место, и спрашивать: «Зачем это было? Сейчас это вообще к чему? Чтобы что?» Чтобы ты встрепенулась, дура, увидела, какие бывают люди, что они вообще есть. Только и всего? А тебе мало, да?

Поэтому, намыв кастрюли, нагладив футболки, надраив раковины и унитазы, Света уходила из дома. Она старалась не идти и даже не думать в сторону нового моста, откуда любят прыгать все городские суицидники. Света была как-то в речпорту в начале ноября, тоскливое место, все серое – волны, лысые кусты по берегам, небо, бетон и асфальт. Хорошо, что она не живет здесь, а еще элитный район.

Да Света и не дошла бы до него. Чтобы Свете дойти со своих Мастеров до парка или ТЦ и обратно, уходил примерно час. До речпорта Света бы телепалась часа три, а обратно дойти бы уже точно не смогла. Да и река замерзла, чего туда ходить. Впрочем, зимой всегда можно сесть ночью под опору, морозы-то у них любо-дорого, не подведут.

Но Света всегда идет в другую сторону, потому что нужно вернуться домой, оплатить услуги репетиторов, выдать таблетки, собрать рюкзаки в школу.

Иди, Форрест, иди. Ты собрал кучу последователей, пока бегал от побережья до побережья. А Свете много-то и не надо, всего лишь одного человека, который скажет: «Иди домой, где ты ходишь». Но телефон в кармане не тренькал, сколько бы Света ни ходила – никто не хватился, не взволновался, не побежал на поиски, не вышел навстречу.

Иди уже.

Мои желания сбылись

Однажды я вдруг поняла, что все мои желания, оказывается, давно уже сбылись.

Как это произошло? Ну, вот как-то так. Не в один день, конечно. Не – бац! – сегодня твой день, исполняем всё, что там у тебя первое по списку. Фейерверк, блёстки, дудки, вуаля! Нет.