Андрей Прокофьев: Цена свободы. Дверь через дверь

– Папа, а кто тот мужчина, с которым ты сегодня разговаривал возле машины – спросила Алена у отца.

– Кто, когда? – не понял Алену отец.

– Ну, пожилой, когда ты на работу с обеда поехал – уточнила Алена.

– А этот, ну, это необычная история – непонятно ответил отец и добавил к этому улыбку.

– История? Интересно – произнесла Алена.

Отец с удивлением посмотрел на дочь.

– Тебе-то какой интерес? – поинтересовался отец.

– Просто так – не зная, что ответить, произнесла Алена.

– Когда-то я учился в одном классе с одним странным парнем, звали его Егор. Только вот уже после окончания школы, спустя какое-то время, я узнал, что Егор попал в неприятную историю. Его забрали люди из управления государственной безопасности. Много об этом говорили – поведал отец.

– А этот мужчина здесь при чём? – не удержалась Алена, предчувствуя что-то необычное и странное.

– Так вот, несколько дней назад я встречаюсь с человеком очень похожим на Егора, ну, только состарившимся. К тому же он сам ко мне подошел, руку протянул.

– Вы Борис Алексеевич Богданов?

Я ответил:

– Да, это я.

– Очень похож на самого себя, на того, кто на фотографии. Только годы нас меняют, но и им до конца это не под силу – улыбаясь, произнес мужчина.

Я же остолбенел. До меня начало доходить и это казалось невозможным.

– Егор? – спросил я.

– Нет, огорчу вас Борис Алексеевич, я двоюродный брат Егора. Зовут меня Владимир Иванович. Живу я в Краснодарском крае. Очень давно не был у вас в городе. Приехал на похороны тетки, а уже затем захотел посмотреть на знакомые с детства места, где осталось столько прекрасных, детских воспоминаний. Вы, конечно, меня не помните. Я тоже припомнить не могу, но мы должны были встречаться. Вы были с Егором друзья, а я приезжал не один раз в гости к брату и к тетке Наталье – спокойно говорил Владимир Иванович.

– Да, конечно, брат близнец, точнее почти близнец. Вы были сильно похожи – вспомнил я, и теперь было совсем неудивительно, что я принял Владимира Ивановича за Егора.

– А что с братом? – робко спросил я, не ожидая услышать чего-то хорошего и не ошибся.

– Егор, к сожалению, по-прежнему в психиатрической больнице. Он ничего не помнит, никого не узнает. Не узнал и меня, когда я приходил к нему. Доктор сказал: что он временами реагировал на присутствие свой матери, моей тетки, но и то, это так, на уровне скрытых эмоций. Но тетка Наталья умерла. Поэтому, я был вынужден, приехав сюда, снять комнату. Мне сейчас даже негде остановиться, не считая гостиниц и аренды – мрачно пояснил Владимир Иванович.

– А как же квартира? – спросил я, сам не зная, зачем мне это понадобилось.

– Квартира, тетка Наталья переписала её на соседку Елену, которая ей помогала, жили рядом, постоянно общались. Еще ведь Лена с детства дружила с Егором. Ты должен её помнить – ответил Владимир Иванович.

– Помню, но давно не видел. Кажется, она попала под машину, теперь инвалид – произнес я.

– Да, поэтому, я и не стал поднимать дела, ведь единственный наследник я, и можно было бы узнать, что и как. Но я решил: пусть будет так. Тем более Елена Андреевна почти не выходит из дома – разоткровенничался Владимир Иванович.

– Наверное, правильно – произнес я, а после мы пожали друг другу руки и расстались.

Алена с отцом пили чай на кухне. Теплый вечер проникал через окно светом окошек соседних домов. Через приоткрытую форточку внутрь попадало легкое дуновение свежести. Сильно постаревшим, но от того более любимым, выглядел папа. За этим, приятным теплом вспоминалась мама и сильно в этот момент захотелось рассказать папе о том, что у его дочери так же состоялся разговор с двоюродным братом некого несчастного Егора, который касался другой темы, что никоим образом не имела отношения ни к заключенному в психушку Егору, ни к его умершей матери, ни к соседке по имени Елена.

Только в последний миг Алена передумала, а спустя десять секунд спросила:

– А почему Егором заинтересовались люди из управления госбезопасности?

– Точно не знаю, но он болтал много лишнего. Сам я тогда с ним уже почти не общался, поэтому, определенно тебе сказать не могу. Он ведь был не один, там имелась целая группа, и мне совсем непонятно, почему он оказался у психиатров, вероятно, что все они тоже. Мы же были уверены в том, что их ликвидировали, самым банальным образом. Еще он написал какую-то книжку, её затем изъяли власти. Можешь представить, что было содержанием этого литературного опуса. Я, кстати, тебе говорил о твоем увлечении – произнеся заключительные слова, отец очень серьезно посмотрел на дочь.