Елена Владеева - Сказки жизни. Новеллы и рассказы

Бережно прижимая к боку лютню, Жильбер торопливо спускался по винтовой лестнице вслед за служанкой, указывающей дорогу. Случилось то, чего он давно опасался, и теперь вынужден крадучись пробираться, словно шкодливый кот. Когда после выступления перед знатными гостями его окликнула камеристка виконтессы, сказав, что госпожа просит пожаловать к себе, но повела не через парадные покои, а потайной лестницей, он понял, что погиб… Тотчас слетел хмель, неизменно окутывавший его в чарующий миг между последним, тающим под темными сводами звуком баллады и первыми восторженными хлопками завороженных слушателей.

Жильбер едва не передернулся – таким непристойным в своей откровенности было лицо ее светлости и придыхание, с которым она произнесла, что хочет отблагодарить его за удовольствие, полученное от восхитительного пения. Приблизившись вплотную, томно вынула из-за корсажа золотой медальон на витой цепочке и пожелала сама надеть подарок на шею менестреля. Поблагодарив с должной учтивостью, он склонил голову, но виконтесса, проведя рукой по его волосам и призывно пожирая взглядом, начала медленно расстегивать ворот пурпуэна и жадно скользнула горячими пальцами под сорочку, обдав запахом пачули. Что Жильбер в смятении бормотал ей, он дословно не мог вспомнить, но надеялся, что хотя бы на время спасся отчаянным и льстивым самоуничижением, с трепетным благоговением перед высокородной госпожой и благодарного почтения к ее супругу, столь милостивому своему покровителю.

С явным неудовольствием он был наконец отпущен, и служанка вывела его в галерею, откуда путь был уже знаком. Держась в тени зубчатых стен, таясь от лунного света, Жильбер проскользнул по внутреннему двору до боковой башни и взбежал к себе наверх, в отведенные ему комнаты. В полумраке лестнице, при тусклом огоньке масляного светильника, заметил темный силуэт в накидке с капюшоном, притаившийся в боковой нише. Невольно вздрогнул – кто это? Уже?.. Закутанная женщина с быстрым поклоном протянула письмо "от известной ему особы" и торопливо скрылась. Но Жильбер узнал голос, и облегченно выдохнув, сунул за пояс свернутое письмо.

Еще с порога крикнул служанке Аннет, чтобы скорей подала умыться – так невыносимо он пропах благовониями виконтессы, так надеявшейся его обольстить. Но прежде положил на место лютню, обернув ее любовно тонким полотном. Швырнул на кровать сорочку с письмом, и подхватив шнурком чуть вьющиеся волосы, с наслаждением подставил шею и плечи под струю из кувшина. Но резко отшатнулся – вода оказалась слишком холодной! В ярости он хлестко ударил Аннет по лицу: "Ты что, угробить меня хочешь, дрянь?! Чтобы я голоса лишился?" Перепуганная девушка опрометью выскочила за дверь и через мгновение вернулась с горячей водой, не смея поднять на него глаза. А когда он вытирался протянутым полотенцем, робко поцеловала между лопаток, и всхлипнув, виновато прижалась мокрой щекой. "Ну, ладно, ладно… не плачь." Аннет радостно вздохнула, и ласкаясь, обняла его со спины, скользнув по груди ладонями. Жильбер недовольно отстранился: "Не сейчас, крошка. Пока ступай, я позову…"

Он старательно запер за ней дверь, а то женщины слишком любопытны и ревнивы, дай им только волю. Какую пакость устроила мерзавка, уловив чужой запах! Теперь ей придется очень постараться, чтобы загладить вину… Хмыкнув, он отпил терпкого вина из кувшина, и утомленно зевая, кинулся на постель. С удовольствием вытянул уставшие за вечер ноги, и нашарив под боком письмо, сломал знакомую печать.

"Жильбер, любовь моя! Минула уже третья неделя, как я не имею счастья обнять тебя. Все дни проходят в неутолимых страданиях сердца и неизбывной тоске по твоим… " Жильбер закатил глаза и с досадой скрипнул зубами! Опять придется где-то украдкой поджидать ее паланкин… Или высиживать воскресную мессу, а после топтаться у чаши со святой водой, чтобы Леонора осчастливилась прикосновением его руки и парой слов. "Муж завтра уезжает по приглашению родных на несколько дней. Умоляю, дай мне знать, когда мы наконец сможем увидеться? Я буду со страстным нетерпением и…»

Еще не легче! Ну почему ее муж не занудный старик-домосед, а беззаботный охотник? Конечно, Леонора знатная дама и не столь навязчива, как разбитная хозяйка гостиницы, где он остановился по приезде в этот город, к тому же именно она представила его виконту, но все же немыслимо так докучать своей безудержной любовью. Хорошо, что скоро Великий пост, закончится праздничный угар с круговертью выступлений перед гостями замка, наступит долгожданный покой, и тогда он все обдумает и найдет выход. Легким движением, неизменно сводящим с ума женщин, он небрежно откинул волосы со лба и предался печальным размышлениям.