Александр Макушенко - Агония бессмертия

Те, кто уповают на работу, все все забыли.

Секс Моторхеда вошел в легенду, но его было мало. Они унисекс, внушают. Но беда была во внемяемости.

– Тут я бы сказал в однообразии музыки, но он согласен, она сложная для понимания. Я скажу, мочилово и все. Ранние альбомы лучше. Тут он согласится, и скажет, «вовеки Лес Пол».

А я скажу, что Джибсон никуда не годен, это слышно и из прослушивания, и даже Фил Про его поборет. У меня гондурасский махагон страт, и нисколько не скажу сейчас, что негодная гитара.

Итак, пытаясь избавится от долгов, я ввел себя в пролонгированный сон. Мать просадила все. Незачем это не нужно и все. Бессмысленно. Попробовал сам так же. Не помнится. Реально, помню комбик и только. Иен – только Джибсон и только стрелу. Жил, погрябая в нищете. Я тоже.

Все, что я скажу, так это то, что это мое дорогое, неоплачиваемое нисколько хобби, очень спасло мою жизнь. Иначе сейчас бы я был бы мертвый во всяком случае. И если Иен пел о смерти на мотоцикле чаще, чем пел, то я не пою вообще, а гоню инструментал. Немножко известен. Мне дает убедительности, но дома я по прежнему ничего не могу. В школьные годы мог больше, но там была стабильная подработка, а это выше стабильной зарплаты.

Я помню вивисекцию воспоминаний. Не разбираюсь в них пока. Все это временная перебасина и плохо. Умер не главный герой, а много раз умер исполнитель. У меня у меня уже это прописано в паспорте. Не совсем то, что помнится, но что то написали. Жизнь в семье вообще требует отсева семьи и не баловать ее сексом. Надо брать симпатичных и молодых. Ну, совсем юных. А твоя родня это уже просекла. Только о собственной молодости не берутся судить и химичить.

Я тоже химичу. При каждой смерти пью утенок. Умрешь железно и кайфуя всю смерть. Но если ты без тела, то не проснешься, а будешь спать увы, слишком тяжело. Смерть глюки, но реал.

А наркотики прописывают. Не радуйся. Это психиатр. Начнет с ноотропов. Уповает на твою смерть по правде.

Триста лет воскрешений, вот что я прожил. Все что я осознаю на данный момент, что надо крепко дать холку человечеству. Убит после обустройства.

Проще всего жить рожденного снова. Там у него папа – мама есть. У воскрешенного только рукоблудие, хотя иногда тоже семья. Мир ГАДОСТЬ!

И если Христос был под наркотиками всякими, и самопальными и супом, и чудеса реально творил, а диагноз был передоз и с фактом проповеди, то я не уже чудом превосхожу его. Чтобы творить чудеса, нужна ситуация. О да, он был богато одет. Реально на два лимона. Главное ткань и покрой. Поэтому его и любили. За костюмчик и красивую стрижку. МОЮ, БЛЯДЬ.

Знаешь, что это было? Торговля собственными костюмами. Но лимонный кусался и пах насекомыми. Вот и все достижение. Сменил на сто тысяч. Жмет. За две тысячи был качественный. Вот носил в современных на сорок баксов, и уповал на качество. Знакомо мало. Опрашиваю. Некромантия.

До своих жизней я пытался жить. Но там вводят в хим беспределицу. Это за факт появления из мира духов. Сейчас только всоекрешение Христа. Закончилось гальдолом. Только он сам это затеял. Мне без них было хорошо. Когда мертвые посыпались, я вел в себя столько препаратов, что проспал суммарно сорок лет почти без перерыва. Толку нет. Уже освоился. Мертвых вызывают, но иногда они сами приходят, иногда бестелесно, но физически. Их даже Христос боялся за сказки, как и Живых, что надо ходить на работу и умереть, оплатив долги. Когда он узнал, что только финансовые, то запел, что накопил пару лимонов.

– Ебать, фруктов для морса ты накопил. На чашку чая не скопил. Ну, пару лимонов у меня есть, но это лимоны для соковыжмалки, и все. Одежда плохая, бомжацкая сейчас на мне. Она просто мягкая. Главное в жизни это достаток.

– И я это говорил, по факту с любовью. Потом любовь больше материального дала, чем мне досталось. Это была жена, ее хватило на три расходов, от моих слов. Она подумала, что все всерьез, а я наивно…

Трон Бога. На троне Бог, а рядом кто? Видения Иоана слишком разовый факт, чтобы на него опиратся. Судя по своему опыту зависания у трона, то там кого только не было. Хуже всего мертвые. Женщин не пускают. Пускают святых. Только не стоило. У них мерзкий нрав. Очень смертный. И беспардонный. И наглый. И химический. Дальше рассуждают о психотропах. Им там дают фрукты, но они их выбрасывают. Хотя те влияют убедительно. Это фрукт воскрешения и фрукт смерти. Я по фруктам смерти. Теперь учти, я многомерный дух. Сейчас то я тело имею, а паспортизация такая была, что нахер вспоминать. Там все. Все фазы мира.