Полина Кривецкая - Когда зеленеет рожь

Сладость летних цветов и трав томилась в напоенном воздухе. Сухая теплота приятными волнами обдавала путников. Еще немного – и по земле поползут молочные струйки тумана.

Рос по-хозяйски вышел к началу своего поля и заговорил себе под нос:

– Так, где тут тропка? А вот…

– И вы не боитесь вот так в темноте ходить? – начал разговор Ио.

– Так ведь светло же… Да и чего бояться-то?

– А всяких призраков или чего-нибудь подобного?

– Мы же в Раю живем, ты не читал Книгу? – рос строго посмотрел на руша.

– Читал. Но ведь и в Раю Бог не дает скучать.

– Скучать не дает… но мы живем за высокими стенами, на нашей земле спокойно.

– Точно! Как я мог забыть. Кстати, насчет ходока – я читал недавно… Мне вот, например, интересно, что же стало с последним?

– А Бог его знает. Может, в болоте где утонул, может, волк загрыз.

– Я думал, в Раю даже звери добрые… Давно живете здесь?

– Всю жизнь. Мы не уходим далеко за стены кремля, нам простора достаточно. И… это хорошо, – рос задумчиво посмотрел на луну.

– Что хорошо?

– Что вы знания о мире добываете. Но! Много не увлекайтесь. Древо познания до сих пор растет где-то, его корни крепко оплели ядро земли. И первый человек наказан за познание. Катастрофа не случилась бы, коль ум за разум не зашел… Главное, не уничтожать живое! Это должен быть первый закон познавателя!

– Читал, читал… Я думал, Бог уничтожил грешников, которые приведут к беде.

– Бог внутри каждого. Через нас он познает сам себя.

– Как Бог мог познавать сам себя и чуть не уничтожить? Значит, Бог сам для себя враг?

– Ты не думай о природе Бога, думай о жизни своей и моей, чтобы Бог внутри тебя не враждовал с моим Богом.

– Но ведь Бог един!

– Един, я об этом и говорю. Для каждого он имеет свое лицо. Даже в Раю он нас испытывает. Тебя испытывает жаждой познания, меня – верой в семейное благополучие. Думаешь, легко каждый день держать лад в доме, где столько людей?

– Мне это незнакомо. Меня дед одного воспитывал, – грустно произнес Ио.

– Дыра в заборе, кажется, здесь мы пересеклись…

Они медленно пошли по тропке босыми ногами. Козопас почувствовал металлический холодок ступнями.

– Кажется, это твое.

Он поднял с земли увесистую толстую ручку, которой писал когда-то дед Ли.

– Здорово! Теперь блокноты…

– Так вот они, – рос показывал на два светлых квадратика, гостивших в густой траве, еще не успевшей отсыреть. Ио осторожно взял листы, сдул с них пыльцу и уложил в мешочек.

– Целёхонькие, сухие! – радовался руш.

– А где твои родители?

– Дед говорил, что они умерли, когда я был младенцем. Но и сам дед уехал от меня, когда мне было лет двенадцать. Я воспитывался потом у тети, его сестры. Она не очень меня любила, но все же я ей благодарен за каждодневную заботу.

– Значит, ты любишь тетю, и она тебя. У тебя есть подруга?

– Не надо мне никакой подруги: любовь забирает все силы.

– Любовь придает сил! Человек без любви затвердевает, как походный солдатский сухарь. Делает жизнь бесцельной, понимаешь?

– И что это значит?

– Давай быстренько залатаем дыру в заборе, чтобы наш путь сейчас тоже не стал бесцельным.

Ио промолчал. Козопас продолжил:

– Трудно жить одному – хоть женщине, хоть мужчине. Надо обязательно в паре жить. Вот так, дорогой! Пока молодой, все кажется иначе, все кажется равнозначным, но это не так. Бог всегда посылает знаки, чтобы мы не блуждали по миру, как животное, оторвавшееся от стада, чтобы мы не жили бесцельно. Да…

За подобными речами они залатали прутьями прореху в ограде. Вернувшись, Ио, как и обещал, прочитал интересную историю из дедова дневника. И все легли спать. Только мухи беспрестанно шумели, не привыкшие к присутствию нового человека в доме.

Немного расскажу, в чем же заключается ценность дневников рушей.

У каждого путешественника есть записи. Многие хранятся на полках в библиотеке, некоторые уже являются музейными экспонатами, и только избранных допускают к ним для изучения. Тексты первых дневников включены частично в Новейший Завет. С веками эти записи стали собирать в единую энциклопедию. Такого рода дневник и носил с собой внук Ли.

Есть и третья группа текстов, созданная новым поколением путешественников, бродивших в коридорах своих мыслей. Блуждая по миру и не находя ничего интересного, они придумывали истории, чтобы тешить круг близких. Из-за этого их стали называть писаками.

С тех пор кропатели строк разделились на три огромные ветви: путешественники (описывающие мир вокруг – для энциклопедии), писаки (сочинявшие всякие истории для забавы) и заветники (пополнявшие толщину Новейшего Завета).