Марина Абрамова - Реальные темы

Например, история Авраама – одного из патриархов, живших после Потопа. Его считают истинным единобожником, который был готов на всё ради своей веры. Авраам женился на Сарре, и по приходе в Египет (куда, кстати, он нес Слово Божье) он попросил ее назваться его сестрой, а не женой, так как боялся, что его убьют ради красоты Сарры. Сарру после этого взяли в дом фараона, а Авраам жил себе в Египте, не бедствуя. Согласно легенде, Бог, правда, потом поразил дом фараона и его семью. Странная ситуация, не правда ли?! Один отказался от супруги из-за страха за свою жизнь, а другой взял ее в свой дом, но при этом понёс наказание. Господь, кстати, обещал Аврааму потомство, но Сарра была бесплодной, и Авраам пошел к служанке. Но когда всё-таки Божье пророчество сбылось, и Сарра родила, то служанку с ребенком выставили за дверь.

А такие исторические фигуры, как Гитлер и Сталин?! Вроде, на первый взгляд, тот период истории – однозначное зло, но многие плакали, когда этих людей не стало. Они обеспечивали людей работой, меняли историю; в конце концов, у них были свои семьи, где их любили. Всё, что делает человек, – это субъективно. Добро – это оценочное понятие, и лишь свойство разума распределяет вещи на хорошие и плохие, на добро и зло. Но часто людям очень трудно признать: что что-то просто есть, и ничто не является хорошим или плохим, добрым или злым.

И «хорошо» для одного человека почти всегда будет означать чье-то «плохо». Один будет встречаться с чьей-то любовью всей жизни, другой займет чьё-то место в институте, улетит жить на Гавайские острова, станет президентом страны или займет место у кассы в супермаркете. И всегда чьё-то «плохо» будет означать чьё-то «хорошо», так что главное – это не «хорошо» или «плохо», а баланс и поменьше оценочных понятий. Иногда многие вещи в историческом смысле, а уж тем более во вселенском, просто невозможно осознать.

Наташу с детства учили быть доброй. Семья не была верующей, но основные заповеди – «не убий, не укради, не завидуй» – к пятнадцати годам запечатлелись в ее голове прочно. Бабушка постоянно об этом говорила, когда слышала об ужасных происшествиях в городе и пыталась беседовать с внучкой на эти темы. Наташа слушала, кивала, соглашалась и повторяла про себя, что нужно быть доброй.

Училась девочка плохо. Да у них в классе никто хорошо и не учился. Не было особой тяги к знаниям. Так, перебивались все с двойки на тройку, мечтая поскорее закончить девятый класс и пойти работать. И это была их обычная жизнь. Не плохая, не хорошая, обычная.

Наташа иногда размышляла о том, что когда-нибудь она станет взрослой и будет заниматься благотворительностью: например, помогать собирать деньги на лечение инвалидов. По телевизору была передача, рассказывали про женщину из Москвы, которая основала свой фонд и помогала инвалидам-колясочникам. Наташа тоже так хотела. Представляла себя девушкой в деловом костюме, которая дает интервью Первому каналу о том, как ее фонд помогает нуждающимся.

Она и правда была очень доброй девочкой: не могла пройти мимо бродячих собак и кошек, всех их тащила в дом, а потом, после криков отца, пристраивала по друзьям и соседям. Всегда сидела с соседскими детьми, если те болели и тете Оле не с кем было их оставить. Все нищие в округе ее хорошо знали. Тайком от мамы и папы Наташа таскала из холодильника еду и отдавала ее какому-нибудь пьянчужке на улице, а вечером с честными глазами говорила, что так проголодалась после школы, что съела три котлеты и целую сковородку картошки. Делала она это от души. А слова бабушки «Доброму человеку всегда воздастся» подкрепляли ее тайные добрые дела. Однажды она услышала, как соседка говорит ее маме: «Какая Наташа у вас добрая и хорошая! Никогда не откажет в помощи! И животным всем помогает. Может, ей пойти в ветеринары?»

С того момента зародилась в голове Наташи идея стать самым хорошим ветеринаром в округе. Выскочив из школы после девятого класса, Наташа рванула в региональный центр и поступила в аграрный техникум. Движимая благой целью помощи животным, представляя себя в белом халате, спасающей от смерти на операционном столе собачек и кошек, Наташа стала лучшей ученицей в группе.

Параллельно устроилась помощницей в ветеринарную клинику. Конечно, платили там копейки и не оформляли официально. Но она была рада, что кино под названием «Профессия – ветеринар» она смотрит каждый день. И оно ей нравилось. Крови она не боялась. Каждый раз, наблюдая за работой ассистентов и оперирующих врачей, она видела четко отлаженную схему этой нелегкой работы. Врачи были быстрыми и безэмоциональными. Ассистенты успокаивали рыдающего хозяина, гладили животных и говорили им, приходящим в себя после наркоза, добрые слова. Хирурги же, оперируя, не сюсюкали – они спасали жизнь, не отвлекаясь на разговоры и сантименты. Наташа хотела стать врачом. Она знала, что хирургов называли безжалостными людьми. «Наверное, – думала Наташа, – это профессиональная деформация. Когда каждый день видишь сердце или легкое у себя в руках, начинаешь относиться к этому как к чему-то само собой разумеющемуся. Поэтому и эмоции пропадают».