Любовь Бортник - Бремя чести

Девушка прошла в глубь комнаты и открыла подвал, откуда достала, завёрнутый в кожу, кусок мяса, и запечённую картошку, обёрнутую бумагой. Потом девушка подошла к комоду и достала оттуда мази и склянки.

– Давайте посмотрим на вашу ногу.

Ален повиновался.

– Абсолютно ничего серьёзного! Ни ушиба, ни вывиха, ни перелома. Что же вы так кричали, будто ногу у вас голодные псы оторвали?

Ален молчал. Впервые за это время он был так близок к ней и смог разглядеть её лицо. Огромные чёрно-синие глаза с пушистыми длинными ресницами хлопали чаще обычного, а пухлые малиновые губы беспрестанно улыбались, то слегка, то сильно. Чёрные, как уголь волосы слегка вились и ниспадали на плечи, на которых выпирали косточки. Круглое лицо девушки наполовину было освещено масляной лампой, но и этого хватило бы любому, чтобы очароваться и заворожиться красотой и прелестью девчушки, которая была безупречна. Ей было не больше семнадцати лет, а руки её, с длинными тонкими пальцами, походили на руки более взрослой леди.

Жоффруа не мог оторвать от неё взгляд. Он представлял её абсолютно другой, и не настолько молодой, и, к его удивлению, не настолько красивой.

– Что вы молчите? Вы совсем недавно так охали, а теперь и звука не издаёте. Садитесь лучше за стол, подкрепитесь. Видно, долго вам пришлось скитаться без еды. Вот, поешьте.

Девица пригласила Алена к столу и пододвинула тарелку ближе к краю, у которого присел Жоффруа.

«Вот уж я не думал, что и вправду сойду за бродягу!» – Ален был удивлён, что девушка стала принимать его за нищего, но выдавать себя не хотел.

Он откусил мясо, но не смог прожевать – оно уже было протухшим, а картошка – была вся в плесени. Девушка же напротив, соскребя всё лишнее с еды, охотно принялась заправляться, смакуя каждый кусок.

– Как вы очутились здесь? Что делали в этой части города? Неужели, преследовали меня? – улыбнулась, пока ещё, незнакомка.

– Вы правы, – наконец вымолвил Ален.

–Вот как! И как долго вы за мной шли? Стойте! Вы были в порту? Я окликнула вас, но вы не ответили. Угадала?

– Да, вы правы, прекрасная мадемуазель, -голос Алена задрожал, а девушка слегка смутилась – уж не привычно было ей слышать «мадемуазель».

– Я видел, как вы танцевали. Мне так понравился ваш танец, что я решил познакомиться с вами, и пошёл сзади, только потерял из виду. А потом я оказался в порту, где вы пели. Вы пели чудно! Таких звуков я в жизни своей не слыхал!

– Мало вы слыхали значит, месье. Что же вы не едите?

– Я не очень хочу есть. Лучше позвольте познакомиться с вами. Утолите голод моей души – скажите ваше имя!

– Я не хочу говорить своего, так как не хочу знать вашего. Обычно, когда ко мне заходит заблудившийся путник, уставший, изнурённый долгими поисками крова, он не оставляет и крошки на тарелке.

– Я не ел так давно, что уже утратил чувство голода. Поверьте, милая барышня, я ни коим образом не хочу обидеть вас, но пища для меня сейчас – хуже смерти.

– Хорошо. Тогда я отложу ваш кусок для кого-нибудь другого. У вас есть дом, или вы отчаянный бродяга?

– Я…

– Не отвечайте, – остановила девушка Алена, который не знал что лучше ответить.

– Есть у вас дом или нет, к сожалению, вам придётся уйти. Я не могу держать вас у себя.

– Тогда мне действительно лучше уйти. Я не требую от вас ничего, кроме имени. Скажите же мне его, и я стану богаче всех на свете.

– Вы и так богаче всех на свете, и имя моё вам ни к чему. Я прошу вас уйти, – настаивала девушка.

Ален не хотел спугнуть то, что зародилось в момент их встречи, и не хотел быть настойчивым, чтобы не оттолкнуть незнакомку, но слова её породили в нём сомнения – а не разоблачила ли она его?

– Что вы имеете ввиду, говоря, что я богаче всех?

– У вас есть жизнь, прекрасное здоровье, образование, острый ум. Этого нет и у половины людей, так что не прибедняйтесь. Я не знаю кем вы были до того, как превратились в бродягу, но совершенно точно – вы не были бродягой от рождения.

– Вы правы.

– Не продолжайте, – жестом остановила девушка смутившегося Алена, – вы сказали достаточно, чтобы мои догадки оказались верными. А теперь, прошу вас, возвращайтесь домой, вас там очень ждут, я уверена.

Девушка открыла дверь и ждала пока Ален выйдет. Он, как заколдованный, повиновался ей, сам того не желая.

Оказавшись на улице, он долго смотрел на дверь, которая с гулким стуком была закрыта перед его носом.

Одна ложь, замешавшаяся между истинами, делает все их сомнительными.