Владимир Сонин - Ключ на тридцать два

Скажете: что, везде так? Да, не везде. В деревне хотя бы все нищие относительно этих. Так честнее, что ли. А глядя на это разделение, сам себя невольно относишь… угадайте к кому?

Да, «бентли» у меня нет. Иду пешком по тротуару с потоком, в котором не растворились только «бентли», «майбахи» и совсем законченные нищеброды, сидящие вдоль домов. Все сливается в какое-то единое ощущение собственной беспомощности и бестолковости. Это там, дома, я еще кем-то себя чувствую. А здесь я – никто, ноль без палочки среди миллионов таких же.

Прихожу в компанию, в длинную комнату для совещаний, обставленную, не иначе, еще в девяностые, по приказу местного наполеона, на боярский манер. Это вам не в тапки срать – тут собираются серьезные люди обсуждать важные дела. Иногда только челядь вроде меня заходит, когда позовут. Но это, что называется, «на ковер». И ковер здесь есть, красный, и длиннущий дубовый стол, и стулья дубовые с красными поджопниками. Короче, все не для того, чтобы работать, а чтобы раздавать кнуты и пряники. Заходишь, вспоминаешь Сталина и ждешь приговора.

Кстати, говорят, что в приемной у Самого Главного нет стульев. Тебя вызывают, и ты стоишь там, ждешь, пока тебя пригласят. Можно и три часа простоять. А чтоб не зазнавались и свое место знали. Так-то.

Совещание. В компании новые руководители, которые хотят начать с главного – показать свою власть. Это разумеется. Всегда так. Новым руководителям нужно с первых же минут продемонстрировать, что они лучше прежних, а прежние, наделавшие столько ошибок, что ситуация оказалась такой, какой есть, заслуженно освобождены от своих обязанностей. Опять это гребаное наследие или пережитки прошлого, от которых мы избавиться никак не хотим или, может быть, не считаем нужным. Совковый душок и солдафонство. Вспоминаю наивную улыбку дурачка-иностранца.

Здесь все по-серьезному. Все устроено так, что когда приходит новый руководитель вместо старого, то он, после того как, насколько это возможно, переложит вину за случившееся на уже освобожденного от должности предыдущего руководителя, первым делом и обычно с позором разгоняет тех руководителей уровнем пониже, которые попали к нему в подчинение. Обычно этих людей обвиняют во всех смертных грехах и предлагают уволиться «по собственному» или увольняют по статье. Все это сопровождается скандалами, истериками, криками, упреками, обвинениями, угрозами и прочим. Так бывает часто. Несколько раз я лично наблюдал такие процессы, и ничего, кроме тошноты, они во мне не вызывали. Это в непосредственной близости. А если посмотреть по сторонам, то такое сплошь и рядом.

Читаю на днях местные новости. Красноречиво и с восхищением какой-то явно ограниченный в таланте журналист (а может, ему приказали написать высокопатриотическую тираду по поводу) рассказывает о том, что в нашем городе назначен новый полицейский генерал, который с позором выгонит руководителей пониже, виновных во всех смертных грехах. После назначения он действительно за пару недель уволил несколько десятков человек, многих при первом же знакомстве, прямо на совещании.

– Фамилия?

– Полковник Иванов.

– Уволен!

Идет дальше. Личный состав построен. Офицер, мимо которого проходит генерал, ссыт себе в ботинки. Генерал останавливается около блондинки в погонах.

– Ты кто?

– Майор Ивлева.

Он вплотную приближает к ней свою гнусную рожу и говорит тихо:

– Будешь сосать у меня?

Пауза.

Она смотрит на его красную харю и растерянно хлопает глазами. Он делает два шага назад и орет:

– Не слышу!!!

Она мямлит:

– Д-д-а-а…

Он, смягчившись, но все же громко:

– Сегодня ко мне к шести с отчетом!

Через два года этого урода выгонят. Так же, с позором. Дело на него заведут. А тот вдохновленный летящими головами журналист будет писать то же самое (да и текст будет таким же) о других, новых, пришедших на место старых, – настоящих профессионалах своего дела.

Но это будет через два года. А пока вновь назначенный боевой генерал продолжает идти вдоль строя своих бойцов и увольнять их через одного.

И вот теперь это совещание. Собрано оно, само собой, тоже исключительно для одной цели – поиска и уничтожения виноватых. Хорошая политика в каком-то смысле. Надо думать, это приятно. Чувствуешь себя, не иначе, богом. Приходишь на руководящую должность и показываешь всем, что прежде здесь работали какие-то неправильные руководители, принимали какие-то неправильные решения и докатились до такого состояния, что хуже уже быть не может. Все развалить и сделать заново! «Вначале сотворил Бог небо и землю…» А чем они хуже?