Наталья Пряникова - Сад камней

– Не Панчо, а Панса, – поправляла я.

– Не показывай им, что ты зубрила, – шипела Анька, – закон джунглей, понимаешь?

Я совершенно ничего не понимала в законах джунглей, так как жила на крайнем севере, но внимала Анькиным мудростям в напряжённом состоянии ума, пытаясь отследить взаимосвязь между ее умозаключениями.

По вечерам мы обычно ходили в бассейн. Анька плавала, как Ихтиандр, а я на мелкоте среди малышни кайфовала от запаха хлорки. Не знаю, почему в спа-салонах не оказывают такой услуги. Всякие бочки с грязью – пожалуйста, а хлорки нигде нет – что за сервис такой, непонятно.

Я лежала на мели и никого не трогала, когда Аньке пришла в голову мысль непременно научить меня плавать. Вероломно заманив меня на трамплин, она без малейших колебаний спихнула лучшую подругу в воду. К ее великому удивлению, я не поплыла мгновенно ни кролем ни брасом, зато умудрилась потерять пол-купальника.

– Наташка! Ты зачем разделась-то? – выпучила она глаза.

– Сама ты дура! Зачем ты меня столкнула! Теперь мне здесь сидеть, пока воду не сольют, – проворчала я.

Анька хлопала глазами и уверяла, что именно так все и учатся плавать. И вообще всему так учатся. И рождаемся даже таким методом – чего я тут возмущаюсь.

Но вдруг посреди безбрежных вод кто-то поднял над головой, как флаг, красную тряпочку:

– Кто трусы потерял?

– Это не трусы, это купальник! – пискнула я.

– Тихо ты! Закон джунглей! Помнишь??? – яростно просипела мне Анька, – это наше, давайте сюда, – и кокетливо помахала спасителю ручкой.

Пока я обдумывала перипетии тропического законодательства, она нырнула и мгновенно вынырнула где-то в центре океана.

Потом мы сидели в сушилке под феном и сушили мои волосы. Анькина копна высыхала за минуту, а моя коса нуждалась в длительном горячем пассате из трубы с отверстиями, идущей от стены к стене. Я сидела под феном и никого не трогала, когда нетерпеливой Аньке надоело ждать, и она схватив мою длинную косу, сунула ее в трубу, чтобы высохла побыстрее. Я заверещала страшным голосом, потому что мою голову нещадно засасывало в трубу, и половину черепной коробки уже ласково обдували южные ветра, собираясь унести ее в теплые края. Боюсь, если бы не мои уши, благодаря которым вторая половина головы удачно застряла, меня всосало бы всю. И неизвестно еще куда бы унесло. Мы с Анькой орали в два голоса, а она еще и тащила меня за ногу, когда из раздевалки вышел спаситель моего купальника. Оценив представшую перед его взором сцену, он задал резонный вопрос:

– Вы зачем туда залезли?

Анька резанула по нему убийственным взглядом, от которого он сразу все понял и схватил меня за вторую ногу. Я испугалась, что они оторвут мне обе ноги, и заверещала еще громче, но кто-то более сообразительный, чем мы трое, просто отцепил мою косу от трубы. Мои спасатели оставили мои ноги в покое и стали обсуждать, как тяжело приходится спортсменам, когда в спорт лезут совершенно неприспособленные для него личности.

На выходе из раздевалки мы услышали музыку и топот. Заглянув в зал, из которого раздавалось «Раз-два-раз!», мы увидели, как чрезвычайно мускулистая женщина в шортиках энергично прыгает и машет ногами, а кучка девочек неуклюже дергается в попытках повторить ее движения. Заметив нас краем глаза, женщина приветливо кивнула и жестом пригасила нас присоединиться. Анька пожирала восхищенными взглядами каждый бицепс, каждый трицепс тренерши и между взмахами ногами-руками, не уставала меня просвещать:

– Вот. Такой. Должна. Быть. Женщина. Чтобы. В лоб. И все.

Мне представилась страшная картина – Анька своего благоверного ниже ее ростом вбивает в пол ударом по лбу. Будто прочитав мои мысли, Анька продолжила:

– Закон. Джунглей. Помнишь?

Как тут забудешь, когда этот закон, будь он неладен, всплывает в каждой жизненной ситуации. Я усердно болтала ногами, когда меня свалил на пол взмах Анькиной ноги, немного не рассчитавшей траекторию. Не так уж сильно ушибившись, я решила воспользоваться случаем и полежать минутку, раздумывая о законе, позволяющем бить в лоб, но запрещающем слыть разумным человеком.

– Ну вот так всегда, – послышался Анькин недовольный голос, – ее вообще нельзя к спорту и близко подпускать.

Прыгающие поблизости соседки сочувственно кивнули болтающимися головами.

Изнуренные, мы еле выползли на улицу.

– У тебя есть че пожевать? Хоть сухарик? – спросила Анька.

Пошарив по карманам, я нашла коржик и протянула подруге. Но Анька схватила коржик и куда-то поспешно почесала. На мой немой вопрос она терпеливо пояснила: