Наталья Пряникова - Сад камней

Вскоре Анька заболела ангиной и ни в какую не хотела глотать таблетки.

– Да вы что, люди добрые, – голосила она, – я не хочу, я еще сама ребеночек!

Моя мама была прогрессивной, поэтому утешила Аньку тем фактом, что таблеточки глотают, когда выходят замуж, специальные такие таблеточки. Анька успокоилась – замуж она не собиралась до старости, лет до двадцати, а то и до двадцати двух.

Но потом Анькина соседка Томка преспокойно родила ребенка, совершенно не выходя замуж. Мы с Анькой, наморщив лбы, постучались в квартиру новоиспеченной мамаши и, весьма озадаченные, поинтересовались, какие такие она пила таблеточки, что вот не выходила замуж, и, тем не менее, родила ж таки дитя.

Глупая Томка хохотала на весь подъезд и уверяла нас, что никакие таблеточки вовсе не нужны, и даже муж не нужен, а надо просто… Тут мы и узнали о некоем словце, начинающемся на безвинную букву «Е», обозначающем действие, напрямую связанное с процессом зачатия.

– А это чо? – открыли мы рты.

– Много будете знать – скоро состаритесь, – хохотнула напоследок счастливая мамаша и захлопнула дверь перед нашими любопытными носами.

Оглушенные новой информацией и воодушевленные тем, что, наконец-то, ответ на самый неразрешимый жизненный вопрос найден, мы решили первым делом проинформировать об этом наших родителей, и, конечно же, Инну Викторовну, нашу учительницу, которая была ни в зуб ногой даже насчет таблеточек, несмотря на свое образование.

«Так -то их учут в их ниверсинетах», – рассуждали мы с Анькой, пока бежали оповещать родителей о таком ошеломительном известии. Ведь они, бедолаги, до сих пор плутают в дебрях невежества и не знают, что надо делать, чтобы продолжался род людской. Вот они обрадуются, как узнают, и мы, взявшись все вместе за руки, будем петь и танцевать на радостях. Но все-таки надо бы еще узнать, что обозначает это непонятное слово. Сколько уже учимся в третьем классе, а его еще не проходили. Наверное, в четвертом начнем. А тут и мы с Анькой! Так и школу экстерном закончить недолго, а то и институт.

С этими мыслями ворвались мы на кухню к моим родителям и закричали с порога:

– Знаете, что надо делать, чтобы дети заводились? Знаете?

– Что??? – в один голос воскликнули мои родители, всем своим видом выражая полную неосведомоенность в этом вопросе.

Мамина рука повисла в воздухе с чайником, а папа занёс над чашкой ложку, да так и остался сидеть. Жаль, сфотографировать бы их – картина «Не ждали» нервно плакала бы в сторонке.

Выдержав драматическую паузу, мы с Анькой торжественно вылепили:

– Е… (ну, вы понимаете)

И с самым животрепещущим интересом добавили:

– А кстати, это чо за такое?

Мама с папой застыли с открытыми ртами, а мы срочно засобирались к Инне Викторовне с тем же воинственным видом, с каким Свобода на картине Эжена Делакруа вела народ к светлому будущему:

– Ладно, нам еще Инне Викторовне надо рассказать.

– НЕТ!!! – снова в один голос закричали мои родители, побросав чайники и ложки и застыв в позе людей с картины «Последний день Помпеи» Карла Брюллова. Мы с Анькой на этой картине были бы на месте вулкана Везувия, естественно.

Мама была очень прогрессивной, поэтому не стала пудрить нам мозги всякой чепухой, а сразу так и сказала, что это слово означает – вместе гулять, взявшись за руки. И прямо умоляла не ходить к Инне Викторовне с этим новым знанием – пусть ее, живет в своем темном царстве невежества. Мы, конечно, обещали Инну Викторовну не трогать, но надо бы ей все -таки повышать квалификацию, в самом-то деле. Учитель, называется.

А вот насчет всех остальных людей мама ничего не говорила, так что, мы, окрыленные, подобно светочам знания, побежали предлагать гулять, взявшись за руки, всем, кого знали.

– Не понимаю, как можно быть такими верзилами, – возмущалась Анька, – я вот полюблю только того, кто ниже меня.

Взглянув на маленькую Аньку, я забеспокоилась, что искать, кого полюбить, ей придется среди лилипутов.

– Почему обязательно ниже?

– Ну как же! Наполеон же был ниже Жозефины, – Анька постучала себя кулаком по лбу, ясно давая понять, что она думает по поводу моих умственных способностей.

Постичь логику в ее рассуждениях не представлялось возможным, поэтому я отодвинула мысль о Наполеоне на задний план. Потом как-нибудь обдумаю эти параллели, возникающие в Анькиных мозгах.

С тех пор, как я связалась с Анькой, времени стало меньше, а думать приходилось больше. Нас давно стали называть Дон Кихот и Санчо Панчо.