Мелисса Бродер - Вскормленная

И когда они смеялись над моей этой вроде-бы-правдой, меня пробирала приятная дрожь, что меня вроде-бы-замечают.

Диплом колледжа у меня по театру. Я на первом курсе в университете штата Висконсин изрекала лихорадочные диатрибы о театральном искусстве как двигателе общественных перемен, вдохновленная горячим приходом от школьных театральных ролей вроде Эбигейль Уильямс в «Суровом испытании», Норы Хельмер в «Кукольном доме» и Шейлы в «Волосах». Это и правда была заря Эры Водолея, и я стремилась в новую эпоху.

Но к концу первого курса я узнала две вещи. Первая – что я не совсем так талантлива, как считала моя школьная преподавательница театра, миз Данненфельсер. А вторая – что я адски ненавижу людей театра. Меня корежило от каждого произносимого ими звука, даже вне сцены. Я терпеть не могла их разученные, отработанные движения, у меня тошноту вызывала мысль, будто человек есть ремесло, а тело – его инструмент. К третьему курсу я уже общалась лишь с рабочими сцены. Чтобы умершие мечты не пропали совсем, я стала выступать в стендапах на открытом микрофоне в «Убежище Слепого Билли». К комедии у меня талант есть – по крайней мере, так считали завсегдатаи «Слепого Билли». После искусственности театра мне хотелось чего-то подлинного – и пьяный смех публики ощущался как подлинный. Я решила, когда выучусь, переехать в Лос-Анджелес и добиваться этой цели.

Моя жизнь в Л-А началась с работы официантки в веганском дайнере на Ла-Бреа, и почти сразу я поняла, что официантка из меня ужасная. Я слишком легко отвлекалась, одержимо интересуясь, что едят клиенты: у кого начосы с колбасками из сейтана, у кого лепешки с авокадо, у кого шпинатно-артишоковый соус. И сил не хватало целый день быть на ногах. Иногда, когда никто не видел, я стояла и трогала еду: поглаживала булочку, ласкала фаршированный картофель, массировала теплую мучную тортилью. А когда чья-то недоеденная соевая колбаса нашла дорогу ко мне в рот, я пошла домой и подала заявки на все сидячие работы, которые смогла найти онлайн.

Прошла интервью с Офером, пригасив радость насчет «поддержки» других артистов – того же типа, от которых я в колледже сбежала. На самом деле я хотела кресла для своей задницы и укрытия от лавины веганских пончиков, грозившей меня удушить.

От меня требовалось сжигать 3500 калорий в неделю – цифра, к которой я пришла путем интерактивной формулы, связывающей старые данные «Следящих за весом», мой ежедневный рацион калорий и насколько тесно сидит на мне моя одежда. В эти 3500 я вцепилась как в выигрышный лотерейный билет. Никому не дам его в руки. Эта цифра гарантировала мне безопасность, физическую и эмоциональную. Я не занималась спортом, не бегала, не плавала, не ходила на лыжах и не играла в футбол. Плевать хотела на «спортивный азарт» или «увлечение игрой». Мне только одно было нужно: зеленое свечение возрастающих цифр: 147 калорий, 215 калорий, 319 калорий, сменяющих друг друга, пока я бешено еду в никуда на велоэргометре или эллиптическом тренажере.

Я в гимнастический зал ходила каждый вечер, даже по четвергам, когда после работы переодевалась в спандекс, а потом обратно в свой полностью черный наряд и шла под холодные взгляды неоновых козырьков в «Это шоу – отстой». Как правило, я проводила в гимнастическом зале добрых три часа: цифра, выведенная сопоставлением числа калорий в минуту, затраченного времени и длины шага. Мой график тренировок не давал мне вступать ни в какую человеческую близость, что удобно. Даже если бы я захотела, на это просто не было бы времени.

И только отбыв свой дневной срок на тренировке, я получала право слегка расслабиться. Прийти домой и тяжело сесть в одиночестве, успешно завершив все дневные калибровки и расчеты. Вот тут я могла себя вознаградить кулинарным парадом, процессией деликатесов, выкатывающихся один за другим.

Первым шел ужин из спагетти на 240 калорий, сдобренный столовой ложкой срирачи. Потом – среднего размера батат с тремя пакетиками сахарозаменителя, выдержанный семь минут в микроволновке. Если мне когда-нибудь покажется, что я стала набирать вес, первым подозреваемым станет размер этой сладкой картофелины, и мне придется на пару недель или месяц перейти на малые – печальная, но необходимая перемена.

Вслед за бататом шел Первый Десерт: маффин на 100 калорий, увенчанный четырьмя столовыми ложками «Кул вип лайт» – низкокалорийной имитацией взбитых сливок. Все это съедалось стоя в моей пустой кухоньке, на бумажных тарелках, пластиковыми ножами и вилками. Ни тарелок, ни столовых приборов, ни кастрюль, ни сковородок. Был у меня набор из четырех сверхбольших рождественских бокалов, с красивым узором ягод и листьев, оставшийся от прежнего жильца. И прямо перед тем, как лечь спать, я завершала оргию диетическим шоколадным мороженым на 150 калорий, разогретым в течение 45 секунд в микроволновке с половиной чашки гранолы «Спешиал кей ред берриз». Эту прелесть я поглощала в кровати, под одеялом, на время превратив простыню в скатерть.