Роман Щипков - Божественная трагедия. Ад-Н-Граунд

Которыми хозяин дарит скот,

Которыми народ дарует Гений,

87

Которые Иуда вечно ждет…

И будто дети, чисто и наивно,

Тянулись псы к нему наперебой,

90

Покинув рай, впервые им не стыдно

За неприкрытый обнаженный вид людской.

Пройдя чрез них, Старик остановился,

93

Не обернувшись, он стоял и ждал,

Чтоб слабый я с собою примирился

И с миром в Мире путь свой продолжал.

96

Стыдился я своей нетвердой веры,

Позорного испуга, что не смел

В себе унять, черня легионера,

99

В душе своей, крадущей слабость тел.

Оставив вне себя, себя земного,

Я двинулся врагам наперерез

102

Перерожденный, ave terra nova

Вот только псы, утратив интерес,

Ушли, не удостоив даже взглядом,

105

Меня в гнилых доспехах личной лжи!

Униженный, я рвал свои наряды,

И пальцы рук блистали, как ножи.

108

Раздавленный, убогий, покоренный,

Совсем нагой, колени преклонив,

Я ждал вердикт первопрестольный

111

В решетках тьмы и света Замка Иф.

И чувствую руки его касание,

Такой горячей и родной руки,

114

И память, будто ткач, воспоминания

Плетёт в судьбу, сомненьям вопреки.

Я зрю, что было даже не со мною,

117

Я ощущаю в сердце нить судьбы –

Тот нерв, который пламенной рекою

В нас держит жизнь! И кто, если не мы,

120

Дадим ответ Ему за акт Творения!

И за Заветы сможем постоять!

За мягкотелость собственных сомнений!

123

За Плод, который нам нельзя сорвать!

Я понял. Встал. Глаза открыл. И Данте,

Не шевеля губами, произнес:

126

«Теперь готовься к следующему акту!»

И Свет угас, забрав остатки грёз.

И указал перстами на мой облик.

129

Он отвернулся и продолжил путь.

Доспехов сталь стянула тело, горло,

Не позволяя жить или вздохнуть.

132

Я стиснул зубы, боль превозмогая,

Вдохнул пыль ржавчины и сделал первый шаг…

Так нищие безумные бродяги

135

У кладбища о милости кричат –

Так я хотел… Но вытерпел… Молчание…

Минувшим испытаньем мне дарил

138

Поэт. Учитель. Данте… И печально,

Сталь двери в свет и челюсти перил…

140

#БТ #2#Мгла-Свет #Сомнения #Тишина

Совсем не стыдно плакать после боя!

Ведь впереди ждёт только новый бой!

Наверно, я других не успокою –

3

Я не один такой… Наперебой

Ругались воины времён в моих сомненьях,

Таская раненные мысли в лазарет,

6

Где фельдшер памяти стал просто метрдотелем

С табличкой на веревочке: «Мест нет».

Но что поделать? Как рыбак, покинув море,

9

С уловом возвратившийся домой,

В дверях был остановлен ослеплённой,

Ни с чем не согласившейся женой.

12

Её глаза закрыты и сокрыты

Повязкой палестинских плащаниц.

Её клинок, и сам не раз убитый,

15

По кровостоку ртуть гоняет, вверх и вниз.

А на весах достигнуть равновесия

Не позволяет грешный урожай,

18

И яблоки – противовес, Её же версии,

Она не мать! Ей никого не жаль!

Нет! Не согласна, не мертва еще добыча –

21

Но не жива – в воде «Сухой закон!»

Здесь Настоящее, как будто в мерзкой притче,

Раздвоено, поставлено на кон!

24

Да! Это перепутье жизни смертью,

Их столкновению миллиарды лет,

Но только в нем мы ощущаем VIP-мгновенье –

27

Одно, без перерыва на обед…

Рыбак в дверях, бойцы пред лазаретом-

Свобода, когда некуда идти…

30

Как песня с волнами, как озеро с куплетом?

Они – чужие! Им не по пути!

Но что поделать? Нет, не стыдно плакать,

33

Рыдать и каяться, когда окончен бой.

Пусть слезы катятся, пыль превращая в слякоть,

Наедине, когда не в поле воин, а c собой!

36

Я выкинул платок – свободны руки!

И слезы улетели в слезный край…

А Данте, как отец немой науки,

39

К губам of silence прошептал в словарь,

И чутким ухом прислонившись к двери,

Он замер! После несколько секунд

42

Он ждал, как на охоте злого зверя,

Как губы милой поцелуя ждут,

Как пехотинец взглядом окопавшись,

45

Став как игла пред нитью напряжен.

Я ждал, что скажет ко двери припавший

Мой провожатый… Слухом обнажён,

48

Я задержал дыхание и сердца

Стук, если б мог, тогда остановил…

И он отпрянул… Я же крика вместо

51

В молчание врос всем напряжением жил!

Напротив, дверь не дверь, а скрежет скрипом!

Он изнутри удавкой дверь душил…

54

И петли дернулись! Как рвоту держат хрипы.

И дверь замолкла вдруг, лишившись сил.

А в чреве у неё – сигнал тревоги,