Array Сборник - Ушел, вернее остался. Сборник номинантов на Премию имени Сергея Довлатова. Выпуск 2

Родился 22.10.1943 в г. Уссурийске. Доктор технических наук, профессор, завкафедрой теоретической и прикладной физики Новосибирского государственного аграрного университета. Заслуженный работник высшей школы РФ.

Член Союза журналистов РФ, член Интернационального Союза писателей.

Издал более 20 книг рассказов, поэм и стихов, повесть и роман.

Мы сидели вечером у костра на берегу озера. Исходив на вечерней зорьке не один километр по переувлажненным камышовым зарослям и нагулявши досыта собак, после ужина не хотели еще спать, но и что-то требующее усилий выполнять уже не было сил. Насытившись и напившись крепкого горячего чая, мы рассказывали анекдоты, были, истории… Рассказы были по-своему интересны и примечательны, а мы – рассказчики и слушатели, по-разному одаренные артистизмом и способностью передавать услышанное или пережитое, – старались в спокойной и доступной манере, с выражением преподнести версию своего или чужого жизнеописания.

Как-то незаметно тема рассказов приобрела направленность «судьба, рок, неизбежность». Все истории, выдаваемые нами одна за другой, строились вокруг освещения именно этого непонятного для человека явления – безысходности судьбы и невозможности предотвратить ее тайное, но властное действо… Один из рассказов потряс нас до глубины души. Поведал его нам Николай Васильевич, ветеран войны, крепкий еще дед, мудрый и весьма уважаемый в нашей компании человек.

А случилось с ним это все сразу же после войны. В ту пору он, молодой боевой офицер, возвращался с фронта домой. Родители у него жили в деревне, и он на перекладных постепенно, шаг за шагом, проходя за день по грязной, разбухшей после дождя дороге по двадцать пять – тридцать километров, неуклонно приближался к заветной цели.

Ночь застала его в деревне, что была за семнадцать километров от родного села Лебяжьего. Делать было нечего – надо проситься на ночлег, и он постучался в самый первый дом, что находился у леса на краю села. Вышел хозяин и спросил:

– Что надо, кого там носит в темень?

– Хозяин, пусти переночевать. С фронта иду, возвращаюсь в Лебяжье.

– А чей будешь?

– Да я ж Василия Соловьева сын, сельского плотника. Колька я!

– А… Видишь ли, Колька, не могу я пустить тебя на ночлег, роженица у меня дома. Плохо ей что-то, бредит все да кричит. А повитуха наша, Аксинья, в сорок четвертом Богу душу отдала, вот и не знаю, как бы и моя благоверная из-за этих родов не окочурилась. Сам понимаешь, какой уж тут будет тебе сон. Иди вон лучше через два дома к Афанасьевым – у них спокойнее.

– Да нет, дядя Семён, я вас узнал, пустите к себе, мне где-нибудь в уголке на полу прикорнуть, а то уж сильно устал по грязюке топать. А если что, то, может быть, я помогу чем. За годы войны всего понавидался, так что и за повитуху могу сойти…

Эти слова произвели должное впечатление на хозяина, и он, сообразив, что лучшего помощника ему во всей деревне не сыскать, отступил, приглашая в гости…

В доме было тепло и чисто. В углу, около печи, стояла огромная кровать, на которой лежала, постанывая, жена Семёна. На печи виднелись три детские головки, и все девичьи.

«Вот бракодел, Семён-то, – подумал Николай. – Вот родится еще девка! Ну и будет мужику тоска. Некому подсобить отцу. Это плохо. То ли дело мой батяня – пятерых парней настрогал и двух дочек состряпал… Да, жизнь, жизнь… Кому как повезет…»

Попили чаю. Семён расстелил в переднем углу старый тулуп для гостя, притушил немного керосинку и лег на свое место. Сон к Николаю пришел вмиг. Он провалился сперва в какой-то сад, потом виделся ему родной дом в его селе. Вот Зойка, соседская красавица, что-то шепчет ему на ухо, а он не может разобрать что…

Проснулся он от жалобного крика жены Семёна.

– Ой, помираю, ой, Сень, спаси меня!.. Ой, боже ты мой, как больно!.. Что же это такое со мной? Уж и не первый раз, а так больно, что сил никаких нет… Точно умру сейчас.

Семён бегал вокруг, не зная, с какой стороны подступиться, и тоже причитал что-то невразумительное, перемежая матами.

Быстро вскочив, Николай, как на войне, стал отдавать Семёну указания:

– Так, не ори, как баба, давай пару простыней чистых… Готовь воду горячую… Клеенка есть? Тащи сюда… Так, хорошо… А ты, Маша, не волнуйся, все будет хорошо, что тебе, впервой, что ли? Сейчас мы все справим самым лучшим образом, на войне и не в такие переделки попадали.