Елена Комендант - В тени белой акации. Мелодраматическая повесть

Ещё в трёх семьях Седлячек (чехи), Колоколовых и Фрост были маленькие дети – Рома, Булька – прозвище приёмной дочери Седлячек и Света.

Мне было 7—8 лет, когда матери доверяли мне своих чад, если им нужно было отлучиться. Каждый день только и слышалось: «Леля (я), посиди с моей Светой», «Лёля, посиди с моим Гошкой» или Булькой. Я была девочкой очень серьёзной и ответственной с пелёнок. Наверное, поэтому матери прониклись ко мне таким доверием. Тем более, что я всегда была рада услужить и с детишками водилась с удовольствием. Самой судьбой, видимо, мне было суждено всю жизнь быть с детьми. Сначала нянчилась с соседними ребятишками, и в 12 лет мама подарила нам братика Евгения, забота о котором полностью легла на мои детские плечи. Вечно я возилась с детьми соседей, уже будучи замужем, потом родилась дочь, и всю жизнь проработала в детском саду. И трое внуков, которых пестую с пелёнок до сих пор. Так много сил, знаний и любви я им отдала, что сейчас у нас взаимная крепкая любовь и уважение. Теперь в конце пути я поняла, что в детях было мое призвание.

Сейчас вспоминаю, что ни один из родителей подопечных мне детей ни разу не угостил меня даже конфетой. Лишь один раз мадам Седлячек вынесла горшок с косточками от абрикосов, и мы их так наелись, что заболели животы.

Леденцы. Нельзя без улыбки вспоминать о нашей детской с братом шалости. Шёл 1940 год. Мы жили при японцах, которые собирались воевать 90 лет, забивали склады продукцией, а в целях экономии ввели карточную систему. Как-то к празднику выдали талоны на леденцы. Мама в это время гостила у родных в г. Харбине. Папа принёс красивую, круглую, жестяную коробку полную конфет, чтобы мы не трогали её до маминого приезда, он хотел сделать ей сюрприз и поставил банку в шкаф. Мы прониклись важностью папиного решения и вытерпели 2 дня. Словно 2 шкодливых мышонка мы только и думали об этих леденцах. Мама всё не возвращалась и, наконец, мы решили, что если мы съедим по одной конфетке, то никто не заметит, т.к. их там много. Сказано – сделано.

Удовольствие было восхитительным и процедура повторялась ежедневно и не по разу.

Наконец, вернулась мама. Папа был счастлив, обнял её, расцеловал и вытащил коробку из шкафа, чтобы сделать ей сюрприз. Очевидно вес коробки его озадачил, он открыл крышку, заглянул внутрь и посмотрел на нас. Мы повесили носы. Мама тоже заглянула в банку и расхохоталась. На дне сиротливо лежали 2 леденца.

Когда мне было ещё года три, мама с подругой пошли в кино и взяли меня с собой на дневной сеанс. Пока они чирикали и щебетали, вдруг заиграла музыка. В один миг я забралась на сцену и начала танцевать. Успех был ошеломительный. Все начали хлопать и смеяться. Маме с трудом удалось оторвать меня от этого восхитительного занятия. Это ли не перст судьбы? Ведь я 30 лет проработала музыкальным работником, выступала в самодеятельности с сольным пением. На конкурсе «Лейся, песня» завоевала 1 место.

После этого лирического отступления вновь возвращаюсь к нам во двор, двор моего детства.

Летом мы учились кататься на велосипедах и очень скоро овладели этим нехитрым искусством, хотя велосипед был мужской, и нам приходилось заталкивать ногу под раму, чтобы сдвинуться с места, и ездили мы боком, прямо, как циркачи.

Зимой строили горку. Лепили снеговика, и это было так восхитительно интересно, что мы никак не могли оторваться от этого занятия. Ноги отчаянно мёрзли (я вообще была малокровной и вечно мёрзла, мама всё говорила: «Ты у меня прямо старушка, всё кутаешься, наверное, будешь старой девой». ) Каждые 10 минут я бежала домой и натягивала ещё одну пару носков. Этого хватало ненадолго, и вновь я бежала домой за очередной парой вприпрыжку, с ножки на ножку. Но как бросить такое увлекательное занятие! Затем, когда горка была готова, мы лихо скатывались с неё. Однажды, скатываясь в очередной раз, я содрала колено гвоздем, что торчал на боку на санках. На морозе ничего не почувствовала, а дома коленка начала саднить. Когда я на неё глянула, то просто испугалась. Вместо коленки зияла огромная кровавая рана. Долго она заживала, и шрам остался на всю жизнь, как память о весёлых днях. А тогда было не до смеха. Я ужасно боюсь вида крови, и упала в обморок.

Самые лучшие праздники – Рождество и Пасха – праздновались всеми русскими с особой торжественностью и размахом. Как бы ни нуждались, в эти дни лезли в долги, но столы ломились от яств и вин. Китайцы-разносчики всегда знали о наших праздниках и приносили всё на дом, что нужно в долг «под запишу». Конечно, они нас и обвешивали, и обсчитывали, но ждали долги по году. И лишь под китайский Новый год нужно было обязательно погасить долг, хотя бы частично, такова была традиция, и все русские соблюдали её. Ведь в трудную минуту китайцы всегда приходили нам на помощь.