Елена Комендант - В тени белой акации. Мелодраматическая повесть

А на утро мы пошли взглянуть на сгоревший дом. Чёрные провалы окон и дверей, закопченная кладка, грустно было это видеть. Дом был многоэтажный, большой и горел как гигантская свечка.

В наших домах жили разные семьи, у некоторых были дети, с которыми мы, конечно, подружились, и наше детство прошло в большом просторном дворе, где мы играли целыми днями в казаки-разбойники, в банку, в мяч, прыгали через резиночку и скакалку, в классики, в жмурки и прятки. Во дворе было много цветов, некоторые росли в человеческий рост, и в них хорошо было прятаться. В общем, играли в игры, которые существуют на свете сотни лет и знакомы всем детям. Играли вместе с китайчатами. Во дворе был флигель, в котором жил управляющий домами Ла-вей. У них каждый год появлялся ребенок, со старшими мы вместе играли, как-то объяснялись, понимали друг друга.

До сих пор помню отчетливо всех жильцов этих домов. В нашем доме №1 на втором этаже жили три сестры Кузнецовы, не то вдовы, не то старые девы, не помню. В другой квартире напротив них жила семья Дзыгарей. Александр Дзыгарь был известным скрипачом, ездил на гастроли. Они со своей женой Марой были красивой парой. У них было двое детей-малышей. Совсем недавно я прочитала в газете НСМ, что А. Дзыгарь умер. В 1945 г. его, как и многих русских мужчин, «СМЕРШ» вывез в СССР и посадил на 11 лет за несуществующие деяния. Дзыгарь же пробыл на севере 25 лет, потерял семью и ценную скрипку. После реабилитации пришлось начинать жизнь заново. Умер он в Москве, где жил в последние годы.

На третьем этаже жила бездетная семья. Он был коммерсантом. Жили они зажиточно, а мадам-«барыня», как её величали, не работала, естественно, и всё прогуливалась по двору в роскошном халате со своей болонкой.

Напротив них жила семья Перебойносовых. Он где-то служил, был женат на китаянке. Единственный, случай, когда русский женился на китаянке. Она была европеизированная, говорила по-русски, но с сильным акцентом. С их милой дочкой-полукровкой Светой мы были очень дружны, что называется, не разлей вода. Она была на год младше меня, и когда я пошла в школу и корпела над домашними заданиями, она мучилась в ожидании, через каждые 10 минут подходила к окну и спрашивала: «Ты скоро?» «Скоро, скоро», – отвечала я, но проклятые палочки и закорючки так медленно поддавались написанию, что я сама ёрзала от нетерпения. Но вот, наконец, последняя закорючка дописана, бегу во двор, мы с упоением начинаем играть в «дом», нянчим кукол, мастерим из листьев пельмени с песком, наводим уют в кукольной квартире, но вскоре уже нас зовут домой, так как времени уже много и пора ужинать и спать. Ведь завтра рано в школу. Светка первая просветила меня в тайны женского организма и как появляются дети. Я не поверила, не могла себе представить, что такой большой ребенок появляется таким образом.

Ещё в нашем дворе были наши сверстницы сестры Майдебура Лена и Зина. Отец их, бывший белогвардейский офицер, стройный, осанистый, женился на простой женщине. Как обычно бывает в таких браках, жена о себе очень мнила, запрещала играть дочкам с нами, так как мы были «бедные». Сама она работала на иностранной табачной фабрике, где обыскивала китаянок, чтобы не воровали сигареты, и хорошо зарабатывала. Вообще, все, кто работал в иностранных фирмах, жили материально очень хорошо. Но устроиться туда было очень нелегко, т.к. желающих было много, а учреждений и рабочих мест – мало.

С Леной и Зиной произошел забавный случай. Им пришла посылка, и мать отправилась на почту получать её. Когда она предъявила паспорт, раздался хохот. Девочки хорошо поработали, разрисовали весь паспорт домиками, корабликами. Подрисовали усы, рога, серьги и бороду по грудь. Матери, однако, было не до смеха, пришлось менять паспорт.

Лена и Зина всегда были ухоженными, чистенькими девочками, всегда в одинаковых платьях, их отправляли учиться в г. Харбин в Конвент Св. Урсулы – закрытое учебное заведение для девочек.

Интересно складывается судьба человека. Через много лет мой брат попал служить в армию в г. Оренбург и встретил Зину. У них завязался роман, и дело шло к свадьбе. Но мой братец почему-то уехал после окончания службы без неё. Конечно, дело было не в глупой мести, просто жених струсил.

Ещё в одной семье Емсенко была дочь Таня моего возраста, с которой мы тоже вместе играли. Её родители разошлись, и мать вышла замуж за молодого мужчину. К Тане она относилась как-то неровно, девочка была такой нервной, у неё постоянно тряслись губа и руки. На уроках она терялась, вся дрожала. Бедняжка, всеми брошенная, она погибла в 20 лет где-то в Сибири, куда её завез муж, да затем бросил.