Елена Смирнова - Оригами слов, сборник рассказов. Мастерская WriteCreate – 2021, август

Как чужая смотрела насквозь. Длинными пальцами с исступлением начала тереть давно обездвиженные колени. Поджала тонкие, почти прозрачные губы. Задышала часто и прерывисто.

– Щас милицию вызову. Ты у меня очки своровала. Тут лежали на тумбочке.

– Вот очки. На столе были. Послушаешь музыку?

Я подсоединила наушники к телефону, надела бабуле на голову. Она, как всегда, замотала головой, отталкивала меня ослабленными движениями.

Услышала первые звуки. Замерла. Руки совсем обмякли, опустились на колени.

Какие-то секунды – и все изменилось. Чайковский. Воодушевляющее крещендо балета. Поворот головы. Спина выпрямилась. Руки вспомнили, что они крылья. Крылья благородной, красивой птицы.

Руки говорили, она – счастливый человек. Несмотря ни на что. В эти минуты ей было не 78 лет, нет. Она ощущала себя юной. Изящной, чувственной, грациозной. Взгляд наполнился смыслом. Загорелся жизнью. Из глубин ее подсознания всплывала каждая позиция, каждое движение, каждый аккорд. Вот она, вернулась моя бабуля! Казалось, узнала меня. Душа вырывалась наружу пламенем догорающей свечи. Музыка хоть на мгновение освобождала ее из плена сумеречного сознания и тела, ставшего инородным.

Слез почти нет, улыбаюсь вместе с ней. Знаю все движения наизусть. Раз, два, закончила. Я кричу: «Браво!» Ладони сами начинают хлопать. Уже минут через пять она задремала, на губах застыла еле заметная улыбка. Наушники с бабули перекочевали на мою голову.

Заныла лодыжка, утром опять потянула голеностоп. Отек разрастался. Дохромала до морозилки за льдом, обратно до дивана. Даст Бог, заживет быстро. За окном распогодилось. Солнце тонкой паутиной рассеялось по комнате.

«Я не зря похожа на тебя, бабуля, – прибавила звук: – Ах, „Лебединое озеро“». Музыка объяла меня всю. Встала. Не болит у меня ничего. Я на сцене. Ноги в пятую позицию. Осанка. Поворот головы. Руки. Счастлива.

В приемном покое больницы №2 в цветастой дешевой простыне лежал младенец. Ребенка нашел охранник. Он завершал вечерний обход и уже собирался закрыть входные двери, как подъехала машина. Оттуда вылетела дамочка, уверенно двинулась в сторону больницы, но так как запертые ворота не поддавались, положила к решетке забора кулек из тряпок и, не оборачиваясь, исчезла.

– Бомба, – отреагировал Пал Палыч и побежал к дежурному врачу. После новости вопреки нормам безопасности на улицу высыпали медсестра Лизавета и медбрат Ромка. Возглавлял любопытствующих доктор Семен Евграфович.

– Бомбы в цветные тряпки не упаковывают, – заявил последний и твердо двинулся в сторону неопознанного объекта.

Открывая ворота, Пал Палыч заметил, что сверток шевелится и издает звуки. Лизавета ахнула, ускорила шаг. Они переглядывались, каждый боялся заговорить первым и вынести на свет правду: перед ними лежит подкидыш. Молоденький Ромка решил прервать паузу, спокойно убрал кусок ткани, и все увидели младенца. Семен Евграфович шумно выдохнул, до последнего надеясь, что им показалось:

– Да, дела-а-а!

Младенец молчал, блестящим взглядом смотрел на людей в белых халатах, на их резкие движения, даже слегка улыбался. Когда его принесли в помещение, ему оказался не по нраву холодный больничный свет и запах лекарств, он захныкал, но его тут же прижали к чему-то мягкому, покачали, и он разулыбался.

– Какой он, смеется чего-то, – Лизавета, не дыша, держала малыша на руках, тихонько укачивала и не сводила глаз с длинных пушистых ресниц, с носика-пуговки, перебирала золотистые волосы, – какой он, а!

Врач уже обзванивал нужные инстанции, заявлял куда надо. Только этого ему не хватало – возиться с младенцем из-за какой-то нерадивой мамаши! Он пытался выяснить у охранника подробности, но Пал Палыч злился, отмахивался на уличные камеры и постоянно повторял: «Даже не обернулась. Оставила и пошла».

Лизавета подумала, что хорошо бы перепеленать малютку в чистое. Она убирала слой за слоем, освобождала ребенка от старой простыни. Но, стоило показаться ножкам мальчика, а это все же был мальчик, медсестра остановилась, присела на край стола и позвала врача: «Семен Евграфович, вам бы глянуть!»

Тот подошел и протянул: «Во дела-а-а-а!». Ножки мальчика покрывали молочного цвета круги. Образуя причудливые узоры на коже, их рваные края резко выделялись на тельце. Ромка вытянул шею, рассматривая пятна, поднял палец и важно произнес: «Витилиго! Первый раз вижу в таком раннем возрасте. Но это же лечится, она из-за пятен, что ли, его бросила?»