Анастасия Корепанова - В постели с психологом

Холодный холодильник не имел сейчас никакого значения. Хотя я и облокотилась на него, сидя на кухонном столе и поджав к животу ноги. Плакала ли я? Не думаю. Все мои силы были сконцентрированы на том, чтобы упорно отрицать реальность. Возможно, я говорила что-то про то, что этого не может быть, и что мы непременно должны быть вместе, и что все у нас хорошо и я больше не буду… Или я просто молчала и раскачивалась, глядя в одну точку.

Тем временем спина начала растворяться в толпе. Это вывело меня из оцепенения. Подойти? Догнать его? И что я скажу?

«Я не могу жить без тебя! Точнее, могу, но не хочу. Я думала о тебе все эти годы и неизменно подвергала заведомо проигрышному сравнению с тобой каждого мужчину».

Или:

«Я ненавижу тебя! Ты жалкое трусливое ничтожество, достойное презрения!»

Пока я раздумывала, ноги начали двигаться в заданном направлении. Приближаясь к объекту, я резко толкнула его плечом и собиралась злобно пройти мимо, но вместо этого не выдержала и расхохоталась.

– Извините.

Забавно, он извинился за то, что я его толкнула, явно шел сам в себе.

– Добрый день, – сказала я, улыбаясь во весь рот и пытаясь поймать его взгляд. – А я диссертацию защитила!

– Знаю.

– Следите за моей деятельностью?

– Наблюдаю за деятельностью всех своих бывших студентов.

– Но за мной же вам интереснее всего наблюдать?

– Завышенная самооценка?

– Не все же ваши бывшие студенты получили ученую степень. Я явно самый интересный экземпляр!

– Мне все одинаково интересны.

– Равенство – это детская сказочка, вам ли не знать. Кстати, как дети? – Зачем я спрашиваю про детей? Мне сейчас действительно интересна эта информация… Вот именно сейчас, когда мы встретились спустя столько лет. Он что-то отвечает, продолжая быстро шагать. Я пару раз наступаю ему на ногу, случайно. И руки, почему дрожат руки, и голос словно не мой, какой-то истеричный, чужие тональности, я не сразу замечаю, что внутри меня всю трясет. Мне надо поворачивать, мы прощаемся и расходимся в разные стороны.

Теперь уже я своя в этой обезумевшей толпе. Хаотично бегаю по рынку с очумелыми глазами, но ничего не покупаю. Потом минут десять с отупевшим выражением лица пялюсь на носки. Женщина передо мной тщательнейшим образом выбирает себе пару. Потом мужу. Детям. И тете Маше. Я даже не раздражаюсь, покорно жду своей очереди. В сумке начинает звонить телефон, амплитуда моего состояния восхитила бы любого физика. Сердце начинает колотиться, я смотрю на экран и скоро понимаю, что этот неопределенный номер точно не его. Меланхолично вытекаю с рынка.

Я не из любителей гадать «если бы да кабы» и желать изменить свое прошлое. Есть лишь одна ночь, которую я пропустила через десятки и сотни вариаций. Думая, изменилось ли бы что-то, если бы я сделала эти последние шаги. Я не фаталист, но верю: то, что есть в нашей жизни, и то, кем являемся мы, формируется из миллионов крохотных выборов и решений. И я до сих пор не знаю, правильное ли решение мы приняли. Но чувствую, что, несмотря на все мое состояние, это был и мой выбор.

– Это конец?

– Нет, это начало конца.

Дежавю? Или взаправду это снова он? Я ускоряю шаг. Да что уж, я бегу, усердно пытаясь не сбить дыхание. Он сворачивает в булочную. Крохотная, она источает волнительный аромат свежей выпечки за версту и сохраняет его на одежде до ближайшей стирки.

– …Два с сыром, четыре с картошкой…

– Угостишь пирожком? Я есть хочу.

– …

– С вишней, пожалуйста!

Девушка по ту сторону улыбаясь начинает укладывать пирожок в общий мешочек.

– Нет-нет, для девушки отдельно.

– Мы не вместе, – зачем-то поясняю я улыбаясь, – я просто приблудилась и прошу меня накормить.

Накормить… Есть в этом что-то инфантильное, беспомощное и в то же время крайне сексуальное. Девушка явно воспринимает нас за шутников, но все же кладет мой пирожок отдельно. Мы выходим. Мне доставляет отдельное удовольствие использовать именно это симбиотическое местоимение «мы», говоря о нас, давно уже совершенно чужих людях.

– … и это называется послепроизвольным вниманием.

Резкий хлопок в ладоши, после которого вся аудитория слегка подпрыгивает на стульях.

– А это непроизвольное внимание, его возникновение объясняется резким раздражителем.

По аудитории раздаются смешки.

В конце этой последней лекции семестра я волнуясь подхожу к нему и, протягивая для пожатия руку, сообщаю, что для меня было ценным получать знания от такого преподавателя, как он. У меня слегка темнеет в глазах, потому что мне кажется, он все понял.