Сергей Васильев - Васильцев PRO

Дальнейшее было делом техники. Мощный снегоход зацепил сани и в какой-нибудь час снова был у сваленного мяса. Погрузили и махом назад. Мужики уже сбегали за водкой. Зацепили по домам соленых грибков с огурчиками. Сосед притаранил кастрюлю квашеной капусты. Скворчали на печке здоровые куски кабаньей вырезки. Застолье намечалось долгим.

– И здоров же был, – восхитился молодой, почти незнакомый парень, вертя в руках вырубленные из пасти подклычники. – Да, удалась охотка, – и осекся под Лешкиным взглядом.

Я сидел у камина. И эта бестолковая болтовня была ничуть не хуже игры огня в камине и прочей мишуры, застилающей бессмысленный трагизм происходящих событий. Сегодня я потерял друга. На глазах и навсегда. Другие исчезают незаметней. Жмут руку и садятся в поезд. Обещают вернуться и не возвращаются. Но там еще остается надежда. Великое слово.

– Ну, не горюй, – подлил сосед жидкости в рюмочку. – Все в жизни бывает. Это ведь только пес.

Да! Классная была охота. Я улыбнулся, вспомнив как Дарка драла за уши, обучая охотничьей премудрости бестолкового еще Звона – наследника Рыдала. Как неслись гончие по прозрачному осеннему лесу или в тумане, фосфоресцирующем в свете луны. Как призывно пел старинный, еще дедовский рог, и хрустели под ногами подернутые инеем листья. Охота. Жуткая страсть, которая не подчиняется никаким доводам рассудка с его бездарной целесообразностью. Ритуал, где в конце обязательно совершается вынос тела – такой же, как сама жизнь.

ПРО ТО, КАК МЫ ЕЗДИЛИ НА ОХОТУ ( REMIX).

Явился ко мне Прокопыч аккурат первого апреля и говорит.

– Мы тут с мужиками про охоту вспоминаем частенько. Уж очень она у нас в тему пошла.

– Ну и? – спрашиваю, начиная размышлять, в чем подвох.

– Как и?! – возмутился Прокопыч. – Через три недели весеннюю открывают. У всех горит.

Долго ли коротко. Собрались – поехали. С учетом предыдущих ошибок, между прочим. Взяли всего по минимуму. Особенно водки. Но Славу-завскладом все равно не уберегли. Он, как только отбыли, заикание лечить начал. Проверенным способом. И, когда приехали, даже "му-му" говорить отказывался.

А остальные что? Выгрузили его вместе с пожитками. На охоту пошли.

Вышел я разлив. Шалашку справил. Чучалки высадил. Сижу. Природой любуюсь.

Тут откуда ни возьмись является мужик в водолазном снаряжении.

– Где, – интересуется, – тут птица держится?

"Молодчина, – думаю. – Может тебе еще про путь в Шамбалу намекнуть?"

– Там, – отвечаю. И машу рукой во все направления.

– Угу, – кивает тот. И исчезает в ближайших зарослях.

"Одно из двух, – продолжаю думать. – Либо взвод "Морских котиков" сменил дислокацию, либо охотничья мода ушла далеко вперед…"

Прокопыч, кстати сказать, тоже за модой следит. Прикупил к выезду итальянский монок с кумулятивным динамиком.

– Включишь, – говорит. – И все селезни с округи тут как тут. Только лупи.

И тоже в разлив пошел. Запустил агрегат. Тот закрякал на все голоса. С придыхом и присвистом. Только наши утки на ихнюю замануху спешили не очень. Так что Прокопыч терпел, терпел и терпел....

И решил расширить зону охвата ("Особенности национальной охоты" плохо смотрел). Врубил прибор так, что в ближней деревне чашки по столу ползать начали. Деревня та, кстати, непросвещенной оказалась. Не знали местные мужики про чудо итальянской техники и решили урезонить распоясавшуюся утку.

Вышли строем. Палили на голос. То есть – на кряк. А патроны у них дедовские. Добротные. С дымным порохом. Так что те, кто рядом оказался, сразу решили вот оно – Бородино. И хоть сами из французского вспомнили разве что "хенде хох". Главное осознали: соваться не стоит. Даже наоборот.

Прокопыч – тот с третьего выстрела, в чем дело, смекнул и монок этот выключил. Но выбираться все равно пришлось ползком по мелководью.

В лагерь пришел. Зубами стрекочет. Почти как завскладом Слава – даже мумукает и то – с трудом. Отпоили его. Обогрели. Сюжет, как Прокопыч горлышко бутылки обсасывал, можно было смело выставить на конкурс: "Поцелуй года".

– Молодец! – похвалил сисадмин Ваня Слуцкий. – Это еще хорошо, что он у тебя только крякал. Вот если б хрюкал… К кабанам у здешнего люда особая тяга…

– То же мне – пошутил, – встрял скептик Катапультов. – Ты бы лучше про свои подвиги рассказал.

– А что? – обиделся Ваня. – Как я к чучелам целый час крался? Так кто ж знал, что там Николаич (1 )в скрадке сидит! А испорченные изделия я ему потом как есть все компенсирую…